Соланж

Она любила ночь, полную луну и одиночество. Именно в таком порядке. Они заставляли ее тайком покидать постель и держали на улице до тех пор, пока край неба не окрашивался заревом проснувшегося солнца. Пусть днем приходилось мучиться от недосыпа, скрывая зевоту от наставниц и подруг по учебе, но она не могла отказаться от ночных прогулок по неровной мощеной дороге меж ярко горящих фонарей, пологим крышам, узкому забору из кирпича. И не было препятствий, которые могли бы ее остановить, хотя порой приходилось сворачивать с пути, но лишь для того, чтобы отыскать более интересный маршрут. Цель же всегда была одна.
Взобравшись на башню — один из немногих исторических памятников, сохранившихся с пятнадцатого века, — она любовалась открывшейся панорамой: вглядывалась в диковинные тени, вслушивалась в мерное дыхание города, смотрела на небо, на котором, будто бриллианты, мерцали россыпи звезд и самая большая драгоценность — серебряный круг луны.
Уже возвращаясь домой, услышала собачий лай — протяжный, приглушенный. Не в первый раз в городе лают собаки, но прозвучала в нем неприкрытая злоба и угроза. И пусть она находилась на крыше — высоко, в безопасности — вздрогнула от ужаса. Его яд разливался в душе, заставляя цепенеть все тело. Когда же вновь воцарилась тишина, страх отступил, и ночная странница поспешила домой. Вернее, в то место, которое считала домом последние четыре года.
В старинном особняке, окруженном парком и высокой каменной стеной, уже много столетий размещалась закрытая школа для девочек, возможность учиться в которой выпадала лишь избранным. Вход открывали не деньги и не влияние семьи, а магия в сердцах учениц. Соланж была одной из немногих, кому посчастливилось туда попасть. Новый незнакомый мир увлек ее, но правила оказались слишком строгими, вот она и позволяла себе время от времени нарушать их, но так, чтобы никто не знал о ее ночных прогулках.
Напоследок взглянув на светлеющее небо, она сняла с шеи цепочку с ключом и открыла дверь, ведущую на кухню. Но стоило лишь переступить порог, как в ту же секунду зажегся свет.
— Так вот кто у нас нарушительница, — протянула невысокая женщина средних лет.
Мадам Фабре. Директриса. Она стояла посреди кухни, скрестив руки на груди, брови нахмурены, глаза обещали все кары небесные.
— Я выходила подышать воздухом, — сглотнув, пробормотала Соланж.
— Хочешь сказать, ты не покидала пределы поместья? — Левая бровь медленно поползла вверх.
Врать означало еще больше запутаться в паутине лжи.
— Нет, я гуляла в городе.
— Что, правила написаны не для тебя? — Не выдержав укоризненного взгляда, нарушительница опустила голову. — Там опасно. Или ты забыла об этом?
— Я всегда осторожна.
— Да, у тебя есть преимущество перед другими, но это не значит, что ты бессмертна. По незнанию ты уже потеряла две жизни. Осталось еще семь. Полагаешь, этого достаточно?
— Моя сущность сильнее меня, — пробормотала ученица.
Директриса подошла ближе, поддела пальцем подбородок Соланж, заставляя поднять голову. Наконец, их глаза встретились: карий, понимающий взгляд и зеленый, виноватый.
— Дитя моя, я знаю, твое Альтер-эго требует приключений, но ты должна научиться сдерживать кошачью натуру. Ты же ради этого пришла к нам. — Мадам Фабре провела тыльной стороной ладони по бледной девичьей щеке. — Твое будущее зависит от тебя. Если проявишь достаточно усердия и смирения, тебя ждет великая судьба. Поэтому обещай, что не перестанешь выходить в город по ночам.
— Только в город?
Ожидая ответ, Соланж даже закусила губу: так ей не терпелось узнать, не ошиблась ли она, подумав, что в словах директрисы есть лазейка.
— Да. Если не сможешь устоять перед призывом ночи, разрешаю тебе покинуть особняк, но за пределы парка не выходи. Обещаешь?
Соланж понимала: это большее, на что она могла бы рассчитывать — поэтому ответила согласием.
— Вот и хорошо, — улыбнулась директриса. — Иди к себе, я сама запру дверь.

***

Семь лет усердия и трудолюбия не прошли даром. Соланж обуздала кошачьи инстинкты, сумела подчинить их разуму и научилась менять свой облик по желанию, а не только в полнолуние. Она постигла секреты ведьмовского ремесла: разбиралась в травах, умела составлять заклинания на эльфийском языке, знала, как защитить себя в случае необходимости — и с помощью магии, и благодаря парочке грязных приемчиков. Так что была готова стать полноправным членом ковена. Но прежде следовало решить, какой будет ее дальнейшая жизнь.
Директриса предлагала остаться и обучать юных ведьм. Высокие показатели тестов также позволяли стать Искательницей, которая бродит по свету в поисках новых учениц. Или же можно было поселиться в обители сестер и беззаботно жить, делая вид, что ничем не отличаешься от обычных людей, но втайне от них творить магию.
От этого решения зависело будущее. Однако размеренное существование пришлось не по вкусу мятущемуся Альтер-эго Соланж. В последние годы учебы она сама часто помогала новеньким освоиться в особняке, но не представляла, что всю жизнь проведет за этим занятием. Оставалась поисковая работа. Но и здесь были минусы.
Вдали от защищенного заклятиями убежища слишком велик риск погибнуть, поскольку темные силы тоже не прочь пополнить свои ряды новыми последователями. И чем сильнее способности у юных ведьм и магов, тем более кровавая разгорается борьба за них. Не говоря уж об Охотниках, которые сделают все, чтобы разузнать, где живет Хранительница, или хотя бы местоположение храма Азуны.
Относительная безопасность, но скука? Или приключения с риском для жизни? Не такой уж простой выбор, когда хочется получить и то, и другое.
Скорее почувствовав, нежели услышав, чье-то приближение, Соланж обернулась. Директриса!
— Так и знала, что найду тебя здесь, — сказала та.
Соланж вернулась к прежнему занятию: задумчивым взглядом смотрела на простиравшиеся перед ней красоты — с четвертого этажа полгорода лежало как на ладони, а с другой стороны простирался парк. В кронах величественных дубов запутался ветер, вынуждая их стонать от бессилия, поскольку они никак не могли избавиться от неуловимого шалунишки.
— Все еще не решила? — поинтересовалась мадам Фабре.
— Я не знаю, чего хочу. Как уж тут принять решение?
— Загляни в свое сердце.
— Как будто это легко сделать, — вздохнула Соланж.
Она была на распутье. И ни проблеска надежды. Хоть бери и монетку бросай.
— Я хотела отправить посылку главе ковена в Амьен, но ты могла бы ее туда доставить. Заодно посмотрела бы, как живут наши сестры. Возможно, это поможет тебе принять решение.
Заманчивое предложение, но, чувствуя какой-то подвох, Соланж не спешила отвечать. Минута прошла в томительном молчании. Директриса прервала его первой:
— Так поедешь в Амьен?
— Я доставлю посылку.
— Отправишься утром?
Лишь глухой не услышал бы в этом вопросе надежды.
— Хорошо.
Они постояли еще немного, и Соланж сказала:
— Пойду собирать вещи.

С той поездки прошло три месяца. Оставшись погостить в ковене Амьена и поняв, что жизнь там вовсе не так скучна и беспросветна, как казалось на первый взгляд, Соланж вдруг осознала, что ей там понравилось, и она не прочь обосноваться в этом городе. Не было запретов и ограничений. Достаточно просто соблюдать осмотрительность и осторожность, а так делай все, что хочешь. Да и сам Амьен таил в себе много соблазнов и развлечений, и Соланж уже и не представляла себя в другом месте. А еще у нее появилась подруга. Кароль, высокая полноватая шатенка с карими глазами, умела превращаться в ласку. Девушка любила тусить в клубах и обожала ходить по магазинам, а к последнему она пыталась приобщить и новую знакомую. Та же не особо и сопротивлялась.
Но был у Корали один огромнейший недостаток: она всегда безбожно опаздывала.
Вот и сейчас Соланж ее ждала. Раз за разом поглядывая на часы, пыталась предугадать, успеет подруга к началу сеанса или нет. Получив тычок в спину, девушка отлетела на несколько футов, а виновник ее падения, даже не посчитав нужным извиниться, побежал дальше и вскоре скрылся из виду.
— Все в порядке?
Распластавшаяся на полу Соланж уже хотела съязвить, что иначе и быть не может, она же так замечательно устроилась, но подняла голову и увидела неуверенную улыбку, робость в карих глазах и протянутую руку. Вложив пальчики в мужскую ладонь, почувствовала, как ее с силой потянули вверх. Кто бы подумал, что этот худощавый парень так силен? Не говоря уж о том, что парень оказался выше ее самой на несколько дюймов, а значит, на свидание можно надеть туфли на каблуках. И тут же смутилась: даже его имени не знает, а уже планирует новую встречу.
— Зейн, — представился парень, все еще не отпуская ее руку. — А тебя как зовут?
— Соланж, — сказала она.
— Красивое имя.
Она лишь улыбнулась. Внешне спокойная, а сердце стучало, стучало, стучало, будто пытаясь донести до разума то, что тот и так понимал: вовсе не хочется расставаться с Зейном.
— Что ж, не буду тебя задерживать, — сказал парень и отпустил ее руку. Соланж захотелось тут же соединить их ладони обратно, и, чтобы удержаться, сунула руку в карман пиджака.
— Спасибо за помощь.
— Любой на моем месте поступил бы также.
— Тот, кто меня толкнул, даже не извинился, поэтому позволь мне думать, что ты мой рыцарь.
— В серебряных доспехах? — пошутил Зейн. Он даже приосанился, расправил плечи. Похоже, не прочь пофлиртовать.
— Зачем же таскать такую тяжесть?
— Я готов, — тут же откликнулся парень.
— Не стоит ради меня идти на такие жертвы, — поморщила носик Соланж. — Ты уже заслужил статус рыцаря.
Посмотрев на часы, Зейн вздохнул и сказал:
— Мне пора. Да и ты кого-то ждешь…
— Подругу! — перебила его она.
— Да? — обрадовался Зейн. Но тут же погрустнел: — Но мне все равно пора. Созвонимся? Какой у тебя номер?
Они обменялись телефонами, договорились о следующей встрече. А потом Соланж долго смотрела вслед ушедшему парню и понимала, что еще никогда так не радовалась опозданию подруги.

Время больше не желало течь по-старому: без Зейна оно замирало, будто грустило вместе с Соланж, но стоило им встретиться, радовалось и ускоряло бег. Часы, проведенные вместе с любимым, казались мгновениями, в разлуке же они напоминали вечность. И все же девушка радовалась им, ведь награда — свидание с Зейном.
Она часто ловила себя на том, что просто сидит и бездумно смотрит в пространство, улыбаясь без причины. Однако причина была: Зейн. Милый, добрый, красивый, верный, честный, романтичный… Список его достоинств бесконечен. Он идеал! Как же повезло.
Любовь подкралась неожиданно, однако стоило ей поселиться в сердце, уже ничто не могло изгнать ее оттуда. Соланж даже и не пыталась. А зачем? Она была безмерно счастлива и хотела поделиться этим чувством с окружающим миром. Но нет, пока еще рано. Сначала нужно открыться любимому. Чтобы выплеснуть хоть часть эмоций, она прижала к себе платье — обновку, купленную специально для сегодняшнего вечера, — и закружилась по комнате.
— Танцуешь? Поешь? — в дверях застыла Кароль. Она насмешливо протянула: — Кое-кто влюбился.
— Неужели так заметно?
Широкая улыбка раскрывала все тайны.
— А он любит?
— Вот сегодня и узнаем. Зейн пригласил меня в «Амадеус». У нас юбилей: полтора месяца с первой встречи. — Подруга закатила глаза, услышав название самого романтического ресторана в городе, но ничто не могло сбить Соланж с пути. — Если даже Зейн ничего не скажет, это сделаю я, так что одно признание сегодня обязательно прозвучит.
— Тебя должно волновать другое. Как Зейн воспримет то, что ты ведьма? Или не собираешься говорить ему?
Этот вопрос давно мучил Соланж: признаться или не спешить? Правда все равно когда-нибудь откроется, подобные секреты не утаишь. Как отреагирует Зейн, особенно, если узнает не от нее? Но признаться сейчас — значит поставить под угрозу собственное счастье. Соланж решила все рассказать, но потом, когда будет уверена, что ему неважно, кем она является на самом деле.
— Знаешь, Каро, я подумывала отказаться от магии, — впервые она вслух произнесла то, о чем думала уже не раз. — Ради любви можно пожертвовать всем.
— Ну-ну, — пробормотала подруга.
— Я бы смогла!
— Не хочешь колдовать, не колдуй. Разве тебя кто-то принуждает? — пожала плечами Кароль. — Но как быть с твоим Альтер-эго? От него не избавишься. Это же часть тебя.
— Я смогу держать его в узде, — не сдавалась упрямица.
— Возможно, — кивнула Кароль. — А твоя дочь? Или думаешь, папочка не заметит, что в полнолуние она превращается в кошку?
Дочь? Дети? В своих мечтах Соланж так далеко не заглядывала. Да и не было причины: дальше поцелуев они с Зейном пока не заходили. Но — девушка не сдержала улыбки — сегодня особенный вечер, и ночь может стать особенной.
— Сола? — окликнула Кароль, встревожено заглядывая в остекленевшие глаза подруги.
— Все нормально, — та тряхнула головой, прогоняя сладостные грезы.
— Обещай, что не будешь принимать необдуманных решений.
Соланж нахмурилась, а потом поняла, что речь об отказе от магии, поэтому расслабилась и кивнула:
— Договорились.
— Ладно, — Кароль плюхнулась в кресло и улыбнулась: — Расскажи, как это, быть влюбленной.
Радуясь, что подруга закрыла неприятную тему, Соланж поведала о всепоглощающей радости, о тоске по любимому, о желании сделать его счастливым и о многом другом. Попутно она наряжалась. Полчаса спустя уже была готова и, не удержавшись, еще раз взглянула в зеркало. Оттуда на нее смотрела высокая, стройная брюнетка с волосами, собранными в элегантный пучок, созданный трудами заботливой подруги. Синее платье — облегающее сверху, но с пышной юбкой — являло соблазн и загадку в одном флаконе.
Но под этой красивой упаковкой платья и макияжа она настоящая. И все же Соланж не могла отвернуться: было что-то в глазах этой зеркальной красотки — таинственное, настораживающее, интригующее.
Соланж склонила голову на бок — отражение сделало то же самое, когда улыбнулась — увидела ответную улыбку, довольную, искреннюю. А потом прочитала ответ, но не в зеленых глазах отражения, а в собственном сердце: сегодня изменится ее жизнь, и она была готова принять эти перемены.
— Удачи, подруга.
— Спасибо, Каро.
Соланж обняла ту, что за четыре с половиной месяца стала ближе, чем единокровная сестра. И отправилась навстречу судьбе.
Обычно Зейн заезжал за ней, и они вместе отправлялись в кино, или в парк, или на набережную, перекусывали на ходу или в уютном кафе, пару раз ходили в ресторан. Так должно было быть и сегодня, но три часа назад Зейн позвонил и сказал, что появилась срочная работа, поэтому лучше встретиться на месте, однако Соланж считала, что это не более чем уловка. И уже предвкушала сюрприз.
Расплатившись с таксистом, она выпорхнула из машины, но, сделав несколько шагов, замерла перед массивной деревянной дверью ресторана, услышав вымученное «Помоги мне!» Невозмутимый швейцар и беспечно прогуливавшиеся по улице люди никак не отреагировали. Неужели показалось? Или этот призыв слышала только она?
А голос продолжал звучать — все тише и тише, а потом и вовсе замолк.
Нужно было отмахнуться от него и идти, куда шла, но неясное предчувствие гнало совсем в другом направлении. Будто во сне, Соланж развернулась и устремилась вверх по улице, шагая все быстрей и быстрей. Вскоре она почти бежала. Нет, не от того, кто ждал в ресторане, а к той, которая молила о помощи.
Соланж свернула на другую улицу, потом еще, и еще, пока на всех парах не влетела в темный переулок.
— Что здесь происходит?
Нет бы затаиться и вызвать полицию, пусть разбираются. Вместо этого она выдала свое присутствие. Однако этот неосторожный вопрос остановил кинжал, направленный прямо в сердце женщины. Двое мужчин держали ее за руки, а третий занес смертоносное орудие над жертвой. И сейчас все взгляды устремились на неожиданную свидетельницу.
Никто не двигался, но Соланж понимала, что это лишь секундная задержка.
— Я разберусь, — заявил вооруженный кинжалом мужчина, оглядев своих товарищей, и бросился к ней.
Он двигался быстро и был уже в футе от Соланж, когда она сообразила воспользоваться своим тайным орудием: махнула рукой. Мужчина отлетел к стене и в беспамятстве рухнул на землю.
— Кто будет следующим? — зло поинтересовалась Соланж, ощутив, что шансы на победу неоспоримо выросли.
Мужчины переглянулись, отпустили женщину, тут же осевшую на землю, и вдвоем двинулись на новоявленную защитницу. Подождав, когда они приблизятся, Соланж вложила всю силу в энергетический удар — преступников ждала судьба их товарища. Когда нападавшие были повержены, она бросилась к жертве. Присев рядом, погладила ее по плечу и спросила:
— Как вы?
Но женщина не спешила отвечать: она пыталась снять с левой руки широкий металлический браслет, на котором были выгравированы эльфийские иероглифы. Когда же ей это удалось, с отвращением бросила лишающее магической силы украшение на землю. Взглянув на спасительницу, дрожащим голосом произнесла:
— Спасибо, большое спасибо.
Она провела рукой по щеке и с ужасом уставилась на капельки крови на пальцах.
— Все будет хорошо, — пообещала Соланж, надеясь, что кроме царапины на щеке и шока от произошедшего, иных последствий нападения нет. — Я вызову полицию и скорую, а вы пока посидите.
Но женщину оказалось не так легко успокоить.
— Меня зовут Мейо. Я…
— Ш-ш-ш! — произнесла Соланж. — Вы мне все обязательно расскажете, но потом.
— Это важно, — настаивала Мейо, схватив спасительницу за руку.
— Успеется, — мягко произнесла Соланж. Освободившись, встала и машинально отступила на несколько шагов, когда женщина потянулась следом.
С опаской наблюдая за Мейо, она достала из сумочки телефон, набрала нужный номер. Услышав короткие гудки, означавшие, что абонент разговаривает, недовольно прищелкнула языком и принялась заново набирать номер.
— Полиция. Говорите, — раздалось в трубке.
— Тут напали на женщину. Адрес… — Краем глаза Соланж заметила, что первый нападавший очнулся, достал откуда-то пистолет и теперь целится в Мейо. — Берегись! — Она оттолкнула женщину за мусорные баки за секунду до того, как раздался выстрел, позабыв, что есть более действенное средство.
По телу разлилась боль. Оно и неудивительно: мало того, что на асфальт рухнула, а не на пуховую перину, так еще и подстрелили. Последнее, что заметила Соланж, это испуганный взгляд Мейо. Голова кружилась, мысли путались, жизнь покидало тело…

Трезвонил будильник. Вставать не хотелось, и Соланж, не глядя, протянула руку, чтобы выключить его, но пальцы изо всей силы ударились о стену. Зашипев от боли, девушка потрясла рукой, надеясь уменьшить боль, и огляделась. Она лежала на земле в грязном переулке. Сидящая рядом незнакомка неуверенно поглядывала на лежащую в отдалении сумочку, из которой доносилась неприятная трель телефонного звонка, которую Соланж и приняла за будильник.
Память услужливо напомнила о недавних событиях.
— Ты жива?! — удивленный голос соседки ворвался в воспоминания.
— А разве я умирала? — беспечно поинтересовалась Соланж, не желая раскрывать свою самую большую тайну.
— У тебя не было пульса. Я проверяла, — не отступала Мейо. — У тебя есть Альтер-эго, да?
— Не знаю, о чем ты говоришь
Одна из шпилек с болью впивалась в кожу, и Соланж принялась разбирать с таким трудом созданную прическу. Едва лишь волосы свободно заструились по плечам, головная боль тут же притихла.
— Я тоже ведьма, — призналась Мейо.
— А они существуют?
— Да ладно, сестра, как бы ты меня нашла, если бы тоже не была ведьмой?
— Я услышала…
— Но я не звала, — прервала ее Мейо. — По крайней мере, вслух.
— Это ты сделала? — сменила тему Соланж. Она встала на колени и прижала ладонь к куполу. Он заискрился, но не пропал.
— А кто же еще?
— Ну, не знаю. Может, это нападавшие заблокировали нас здесь? Чтобы мы не сбежали. Кстати, что они от тебя хотели?
Мейо вдруг сникла и печально вздохнула:
— Я умираю.
— Ты ранена?! — встревожилась Соланж.
— Всего лишь царапина, — Мейо снова прикоснулась к щеке, рана больше не кровоточила и пальцы остались чистыми. — Кинжал был отравлен. Я чувствую, как яд распространяется по телу.
— Тогда почему ты сидишь тут? Нужно немедленно ехать в больницу!
— Единственное, на что мне хватило сил, этот защитный купол.
— При чем тут?..
— Я бы не справилась, если бы они снова на меня напали.
— Кто они? Что им нужно?
— «Сердце ночи».
Мейо посчитала нужным ответить на второй вопрос. Соланж прекрасно поняла, о чем речь. «Сердце ночи» — черный бриллиант, могущественный артефакт темных сил, украденный Великой жрицей Азуны почти три века назад. Его уничтожение принесло бы победу светлым силам, однако подобные камни по природе очень крепки, а этому черная магия еще и придала необычайную стойкость, вот и приходилось хранить его как зеницу ока. Темные же силы делали все, чтобы вернуть утраченное.
— Так ты Хранительница?!
— Нет, — покачала головой Мейо. — Она мертва. Я лишь должна была доставить камень в безопасное место. Но и этого не сделала. — Схватив Соланж за руку, пылко попросила: — Обещай, что сделаешь это вместо меня.
Вновь зазвонил телефон. Судя по мелодии, это Зейн.
— Обещай, — взмолилась Мейо, сжав руку с силой, не свойственной умирающей. — Обещай, что защитишь его даже ценой своей жизни.
Соланж открыла рот, но ничего не сказала. Слишком быстро изменилась просьба: на такое она не подписывалась.
— Поклянись! — с каждым разом запросы становились все больше и больше.
— Клянусь Азуной. А теперь, будь добра, убери купол, чтобы я могла позвонить в скорую.
Будто не слыша просьбы, Мейо начала стягивать левый сапог, но даже на это ей не хватало сил.
— Помоги, — попросила она, привалившись к стене.
— Знаешь, я и так доставлю камень, не нужно расплачиваться со мной твоими сапогами, — попыталась пошутила Соланж. — Хотя я и не отказалась бы от подобной пары.
— Тайник, — выдохнула Мейо. Она закрыла глаза, и купол замерцал. Казалось, еще мгновение и он пропадет, но выстоял. Похоже, ведьма тратила последние силы на то, чтобы сохранить защиту.
Поскорей бы добраться до телефона и вызвать помощь. Бормоча проклятья, Соланж с трудом стянула кожаный сапог с левой ноги Мейо и подала его владелице. Та нажала на массивный каблук, он прокрутился, и вот уже в руках ведьмы кулон с черным бриллиантом.
— Держи.
Соланж надела кулон на шею, засунула его под платье, внутренне содрогнувшись от вида засохшей крови, и сказала:
— Теперь убери купол.
— Еще одно, — прошептала Мейо, так тихо, что Соланж пришлось наклониться. — Обещай, что сразу же отправишься в путь.
Бросить умирающую? Когда есть пусть даже крошечный шанс спасти жизнь? Не стоил камень — пусть даже и такой особенный — подобной цены. Но если отказаться, Мейо не уберет купол. Он исчезнет лишь с ее смертью. И поздно будет что-то предпринимать.
Соланж чертыхнулась. Магия всегда казалась забавой, теперь же из-за нее умирает человек. И ничего не поделать. Хотя почему же ничего? Недаром столько времени усердно училась: в памяти всплыл эльфийский заговор, который мог даровать жизненную силу. Не полное исцеление, просто даст организму возможность продержаться до приезда врачей. Вот он, необходимый компромисс.
Положив ладонь на голову Мейо, Соланж трижды произнесла заклинание.
— Это не поможет, — покачала головой Мейо.
— А ты молись, чтобы помогло, — строго произнесла Соланж, которую порядком разозлила подобная покорность судьбе. — Обещаю, что сразу уйду. Убирай купол.
Едва лишь он исчез, девушка бросилась к сумочке. Обернувшись, взглянула на лежащую на земле женщину:
— Попробуй только не выжить. Это будет значить, что я напрасно отдала за тебя свою жизнь. Одной на сегодня достаточно.
— Уходи, — прошептала Мейо, но прозвучало, как приказ. — Ты обещала.
Нужно остаться, побыть с ней, банально подержать за руку, пока не приедут врачи, но есть обещание, которое нельзя нарушить.
— Ухожу, — вздохнула Соланж и бросилась прочь из тупика. В скорую она позвонила уже на бегу.
Поймав такси, написала сообщение Зейну, поскольку не могла с ним сейчас говорить: извинилась, что не пришла на свидание и не отвечала на звонки — а потом выключила телефон. Забившись в угол, закрыла глаза и попыталась понять, как самый лучший вечер превратился в кошмар. Может, сон? Или чей-то неудачный розыгрыш? Но тяжесть на шее и холодящий кожу металл цепочки подсказывали, что это самая настоящая реальность.
«Все еще будет хорошо, — уговаривала себя Соланж. — Мейо выживет. «Сердце ночи» попадет в надежные руки. Зейн простит и поймет. Все обязательно наладится». Да только интуиция подсказывала, что точка невозврата пройдена и жизнь уже не будет прежней.
— Приехали, — сообщил таксист, притормозив у обочины, и с подозрением поглядел на чем-то напуганную пассажирку.

Рассчитавшись, Соланж вышла из машины, прикрыв засохшую кровь волосами и для надежности прижав к груди сумочку. Казалось, целая вечность прошла с тех пор, как девушка покинула дом, на деле же прошло не более трех часов. Дрожащей рукой она повернула ручку еще незапертой двери и вошла.
— Сола? — удивилась Кароль. Она поднималась по лестнице, но, услышав, как открылась входная дверь, обернулась. — Не ожидала тебя увидеть сегодня. — Присмотревшись внимательней, воскликнула: — Что случилось? — и, позабыв о собственных делах, помчалась к подруге.
— Фаншон дома?
— Да, я видела ее в столовой, — медленно произнесла Кароль. — Сола?..
— Потом, — махнула та. — Приведи Фаншон. Я буду в ее кабинете. Никому ничего не говори. И поторопись, Каро, — попросила Соланж и направилась в кабинет главы ковена.
Она была в этой комнате один раз, в день своего приезда в Амьен. С тех пор в обстановке ничего не изменилось: письменный стол с массивным креслом, парочка стульев и шкаф для документов. Да больше ничего и не помещалось — комната совсем небольшая. Зато была фреска на всю стену с имитацией французского окна и цветущего сада за стеклом. На полу лежал старый ковер с абстрактным рисунком — живущие сплетничали, что он персидский.
Чтобы хоть немного занять себя, Соланж позвонила в больницу со стационарного телефона, но медсестра отказалась предоставлять информацию о пациентке с отравлением, которую привезли сорок минут назад. Может, пока никого нет посмотреть в магическом шаре? Один как раз стоит на полке в шкафу, будто предлагая воспользоваться его помощью. Да только никто не любит, когда трогают их личные вещи, а ведьмы и подавно, особенно если это касалось магических предметов.
Резко открылась дверь, и вошла Фаншон.
— Что происходит? — строгим голосом произнесла она. Увидев, в каком состоянии явилась подопечная, спросила уже помягче: — Сола, что случилось?
— В двух словах и не рассказать, но если вкратце, вот.
Она предъявила «Солнце ночи».
— Это то, о чем я думаю? — вкрадчиво поинтересовалась глава ковена.
— Да, — выдохнула Соланж.
Накатила апатия. Хотелось забраться в кровать, свернуться, закрыть глаза и забыться сном, в котором не будет ни агрессии, ни смертей. Кулон выскользнул из ослабевших пальцев и, покачавшись немного, успокоился, приютившись как раз поверх окровавленного пятна.
— Так, ясно. Садись!
Подопечная не послушалась, и Фаншон подтолкнула ее к стулу. Щелкнула пальцами и на столе появился бокал.
— Пей!
— Что это? — прищурилась Соланж. Аромат говорил сам за себя. — Виски?!
Она попыталась отодвинуть руку с бокалом, но с главой ковена не так легко совладать.
— Пей, кому говорю!
Пригубив виски, девушка поперхнулась — горло обожгло огнем, который постепенно проник в кровь, сжигая усталость.
— Полегчало? — спросила Фаншон. Соланж кивнула и сделала еще один глоток. — Тогда рассказывай.
И она рассказала все, начиная с голоса, молившего о помощи, и заканчивая клятвой беречь «Сердце ночи» даже ценой собственной жизни.
— Не могу поверить, что Хранительница мертва, — ошеломленно покачала головой Фаншон. — Так не вовремя.
— Что вы имеете в виду?
Однако глава ковена не собиралась ничего объяснять:
— Дай мне «Сердце ночи», я положу его в сейф, а ты иди отдыхай.
Избавившись от кулона, Соланж покинула кабинет, мечтая поскорее снять испачканное кровью платье, но в холле ждала подруга.
— Давай не сейчас, Каро? Я обязательно тебе все расскажу, но позволь мне переодеться и поужинать, потому что до ресторана я так и не добралась.
— Я соберу тебе немного еды и принесу наверх, ладно?
— Спасибо, — кивнула Соланж и отправилась к себе.
Простояв под душем минут пятнадцать, она завернулась в полотенце и вышла в спальню. На столе стояла еда: куриная ножка, сыр, нарезанный дольками помидор и стакан яблочного сока — любимые блюда. Но вместо подруги в комнате была Фаншон.
— Прости, отдохнуть не удастся. Собирайся, мы с тобой уезжаем.
— Уезжаем? Куда?
— У тебя есть двадцать минут на сборы, — Фаншон взглянула на поднос, — и ужин. Много вещей не бери, только самое необходимое и удостоверение личности. Не опаздывай.
Едва лишь за главой ковена закрылась дверь, вошла Кароль.
— Что происходит, Сола?
— Я уже ничего не понимаю, — пожала плечами та, не зная, за что хвататься. Заурчавший от голода желудок подсказал, что будет первостепенным в данный момент.
Наскоро высушив волосы, Соланж оделась, кинула в сумку смену белья, кое-что из косметики, паспорт, всю наличность, которая была, телефон, зарядку и поспешила в холл. Там ее уже ждала Фаншон.
— Ты опоздала, — недовольно поджала губы глава ковена. — Нас уже ждет такси, пойдем.
Она взяла свою сумку и вышла на улицу. Вздохнув, Соланж последовала за ней.
— Куда мы едем?
— Я все объясню позже, — ответила Фаншон.
Она отдала багаж водителю и устроилась на заднем сидении машины. Соланж села рядом, надеясь, что уж таксисту придется сказать, куда они едут. Хлопнула дверца, — это водитель занял свое место — взревел мотор, и автомобиль плавно выехал на проезжую часть. Таксист ничего не спрашивал, видимо, уже знал, куда ехать. Следующие сорок минут прошли в молчании, и только музыка, лившаяся из приемника, скрашивала гнетущую тишину, воцарившуюся в салоне.
Удивилась ли Соланж, когда увидела, что они приехали в аэропорт? Нет, она предполагала нечто подобное, когда Фаншон попросила взять паспорт. Отсюда расходятся тысячи дорог, но какую выберут они? Глава ковена все еще держала маршрут в секрете.
— Подожди меня здесь, — она бросила сумку у пустого кресла и направилась к стойке регистрации.
Соланж села в кресло, достала из кармана телефон и, нажав кнопку включения, огляделась: Фаншон все еще стояла в очереди. Пискнул телефон, извещая, что готов поделиться своими тайнами. Итак, пять пропущенных звонков от Зейна. И сообщение: «Малышка, что случилось? Ты меня пугаешь». Она написала ему в ответ: «Все в порядке. Улетаю из города. Подробностей сообщить не могу. Все расскажу, когда вернусь. Но еще не знаю, когда».
Фаншон все еще не вернулась, и Соланж позвонила в больницу, но ей так ничего не сказали о Мейо. И как назло, собственный магический шар опять далеко.
— Кому звонила? — грозно спросила глава ковена, подойдя сзади.
Соланж едва не подскочила от испуга.
— В больницу. И не нужно на меня кричать.
— Сотовый!
— Что?
Фаншон выхватила телефон, вскрыла его, достала сим-карту, а все остальное выбросила в контейнер для мусора.
— Эй!
— Радуйся, что у тебя хоть что-то осталось, — съязвила глава ковена, возвращая сим-карту. Присев рядом с девушкой, сказала: — Послушай, Сола, ты, сама того не желая, оказалась замешана в непростой ситуации. Хранительница мертва, на сестру, которая везла «Сердце ночи», напали. Мы должны доставить камень в безопасное место. И никто, слышишь, никто не должен знать, куда мы летим.
— Даже я?
— Ты узнаешь, — усмехнулась Фаншон.
— И когда же?
— Прямо сейчас. Держи билет.
— Мы летим на другой материк? — Соланж с удивлением смотрела на печатные буквы, предвещавшие дальнюю дорогу не хуже опытной провидицы.
— Пошли, уже объявили посадку на наш рейс.
Фаншон встала, подхватила сумку и устремилась к нужному терминалу. Соланж ничего не оставалось, как отправиться следом.

Дорога оказалась более долгой и запутанной, нежели предполагала Соланж. Сначала они с Фаншон прилетели в Нью-Йорк. Там их встретил полный, с уже наметившейся лысиной, мужчина. Он вручил пакет, в котором оказались новые документы и билеты в Монтану. Приземлившись в Биллингсе, путницы арендовали автомобиль и еще полтора часа ехали в неизвестном направлении. Само собой, глава ковена знала конечный пункт путешествия, но не спешила делиться информацией.
Поездка настолько вымотала Соланж, что единственным ее желанием было лечь в постель, закрыть глаза и не шевелиться хотя бы час, но дорога все не заканчивалась. Наконец, Фаншон сообщила:
— Почти добрались.
Машина свернула на проселочную дорогу, в конце которой оказался двухэтажный дом из розового кирпича, окруженный высокими соснами. На площадке перед домом теснились полдюжины автомобилей: шикарный «Порше», мощный «Рендж Ровер», потрепанный «Додж», старинное «Шевроле Импала», классический «БМВ» и пыльный пикап. За ним Фаншон и припарковала их видавший виды «Кадиллак».
На крыльцо с греческими колонами, которые поддерживали террасу второго этажа, вышла высокая шатенка с короткой стрижкой, в обтягивающих джинсах и мужской рубашке.
— Лин!
— Фэнни! — прозвучало почти одновременно, и женщины бросились обниматься.
Новую знакомую звали Линнет, и она была главой ковена в Остина. Еще одна гостья в этом красивом доме. Она окинула Соланж пристальным взглядом, потом приветливо улыбнулась и пригласила войти. Она же провела новоприбывших в их комнаты, объяснив, что хозяйка отлучилась по делам, но скоро вернется и лично поприветствует гостей.
Соланж понравилась комната: светлая, просторная, с минимумом мебели. После душа, который смыл накопившуюся за долгие часы усталость, девушка вернулась в спальню, где увидела Линнет.
— Фэнни сказала, что вы собирались в спешке, да и сумка, как погляжу, у тебя небольшая, поэтому я принесла немного одежды. — Она указала на кровать, где лежали аккуратно сложенные джинсы, рубашка и свитер. — У нас размеры вроде бы одинаковые. Если будет еще что-нибудь нужно, обращайся.
— Благодарю, — Соланж почтительно кивнула.
— Когда будешь готова, спускайся вниз, я представлю тебя остальным.
Четверть часа спустя Соланж вышла из комнаты. Она оделась быстрее, но не решалась покинуть спальню: ей предстояло познакомиться с самыми могущественными светлыми ведьмами, не каждому выпадает подобный шанс. Да только ожидание — не лучшая рекомендация, так что пришлось заставить себя действовать.
Еще на лестнице Соланж услышала шум — собравшиеся явно не знали, что такое согласие, — и нерешительно замерла, не желая появляться в гостиной в разгар ссоры. Словно по мановению волшебной палочки, все стихло. Хотя кто знает, возможно, иначе спорщиц не утихомирить?
«Десять… девять… восемь…» — считала про себя Соланж. На цифре «пять» дверь гостиной распахнулась. В холл вышла рыжеволосая женщина в цветастом платье и ковбойских сапожках.
— Что, напугали мы тебя, милая? Не переживай, все хорошо. Кстати, меня зовут Миа.
— Я… — начала Соланж, пожимая протянутую руку.
— Знаю, кто ты, — прервала Миа. Ее голубые глаза заволокло серой дымкой, а пальцы с силой сжали ладонь Соланж. Ведьма тряхнула головой и повторила: — Да, я знаю, кто ты.
На ее губах появилась довольная улыбка.
— Пойдем, — позвала Миа и поспешила обратно в комнату.
Обязанности хозяйки снова исполняла Линнет. Назвав имена присутствующих, — кроме нее самой, Фаншон и Мии, в гостиной находилось еще десять женщин — она указала на свободный стул:
— Садись. — Оглядев сестер по ремеслу, улыбнулась: — Итак, продолжим.
— Я считаю, что мы должны выбирать Хранительницу на Совете, — заявила испанка Олалия.
— Поддерживаю, — кивнула ирландка Руанет.
— А кто, по-вашему, будет охранять «Сердце ночи» до Совета? — хмыкнула итальянка Мартина. — Если у нас есть достойная кандидатура, почему бы не сделать все поскорей?
— И правда, сейчас такая ситуация, что всех в любом случае не собрать, — вступилась за подругу канадка Филлида.
И снова начался гвалт: одни кричали, что нужно подождать, пока не соберется Совет, другие — что следует поторопиться. Едва лишь Миа поднялась, все разом замолчали. И стало ясно, кто утихомирил спорщиц в прошлый раз. Хозяйка дома. Великая жрица Азуны.
— Сестры, ситуация такова, что Хранительница погибла. Кто-то должен исполнять ее обязанности, и лучше тот, кому это будет по силам, потому что в последнее время наши противники проявляют небывалую активность. По правилам, новую Хранительницу нужно избирать на Совете, но сейчас не многие решатся оставить свои ковены без защиты. И я хочу спросить вас: разве так важны формальности, если самую главную мы не нарушим?
Великая жрица оглядела присутствующих — почти все согласились.
— Ты что-то недоговариваешь, Миа, — сказала Олалия.
Соланж тоже так думала, но сочла за лучшее промолчать.
— Как я уже говорила, мне было видение, поэтому воля Азуны нам известна.
Испанка надулась, но больше не пыталась перечить Великой жрице.
— Итак, решено. Сегодня ночью проведем ритуал, — сказала Линнет. — Но прежде ужин. Кто поможет его готовить?
Несколько женщин вызвалось поучаствовать в приготовлении ужина и отправились на кухню. Другие тоже поспешили к выходу в надежде избежать кулинарной повинности. Соланж собиралась незаметно выскользнуть, но вдруг на ее плечо опустилась женская ладонь.
— Прогуляешься со мной? — поинтересовалась Миа.
Хочешь не хочешь, но придется. Отказывать Великой жрице не следовало, тем более в такой ничтожной просьбе, поэтому ответ был очевиден:
— Да, с удовольствием.
Они вышли на улицу, обогнули дом. Узкая тропинка уводила вглубь леса. Соланж посторонилась, желая пропустить хозяйку первой, но Миа взяла ее под руку и повела вперед. Так они и шли, неспешно, молча. Вскоре деревья расступились: дюжина валунов, разбросанных в беспорядке, обозначала границу леса, а дальше были только холмы, хаотично наступающие друг на друга, и дорога, змейкой вившаяся между ними.
— Как здесь красиво, — сказала Соланж, желая прервать затянувшееся молчание.
— Да, — задумчиво пробормотала Миа. — Ты, наверное, хотела бы узнать, почему Фаншон взяла тебя с собой. Она же и сама могла привести «Сердце ночи».
Соланж надоело задавать вопросы и не получать на них ответы, вот и сейчас она не стала спрашивать, лишь кивнула:
— Это так.
— Иногда Азуна дарует мне видения. Я не знаю ни причин, ни последствий, просто вижу картинку. И вот я увидела тебя с «Сердцем ночи» на шее.
— Я надевала кулон…
— Нет, — прервала ее Миа, — я видела обряд. В лесу.
— Хотите сказать, что я…
Соланж замолчала, страшась озвучить свою догадку.
— Да, тебе суждено стать Хранительницей.
— Но я не хочу! — Соланж отшатнулась от собеседницы. — Вы же не станете меня принуждать?
— Тебя пугает опасность? Это хорошо, значит, ты не будешь безрассудной. Но не переживай, Азуна поделится с тобой частицей своей силы.
Вот только это ничуть не могло предыдущей Хранительнице.
— Вы не понимаете…
— Ш-ш-ш! Ничего не говори. — Миа покачала головой. — Посиди здесь, обдумай все, прими свою судьбу. А когда решишь, приходи ко мне, и мы продолжим разговор.
Великая жрица скрылась в лесу, и Соланж присела на ближайший валун, даже не подумав проверить, чистый он или нет. Были проблемы и поважней.
Новость просто ошеломляла. Она тешила самолюбие, но заставляла сердце возмущенно протестовать. Не из-за страха, а из-за любви. Если принять обязанности Хранительницы, придется отказаться от Зейна, а Соланж не была готова это сделать. Еще вчера она планировала, что через день-другой вернется в Амьен, и они с Зейном продолжат с того момента, на котором остановились. Теперь же ей говорят, что этого не будет.
Почему именно она? Разве мало других кандидаток? Более достойных, могущественных, опытных; тех, кто, в отличие от нее, хотел бы взвалить на себя подобную ответственность.
Пусть это выглядело трусостью и предательством, но Соланж не хотела жертвовать своим счастьем ради защиты какого-то камня. Она так и собиралась заявить об этом Мие. Главное, не растерять решимость и выдержать презрение, с которым ей однозначно придется столкнуться.
Но разговор пришлось отложить. Едва лишь войдя в дом, Соланж увидела на столе небольшую коробку, перевязанную синей лентой, под которую подсунули карточку с ее именем. Не стоило принимать подарок от неизвестного человека, но очень уж хотелось узнать, что внутри. В коробке оказался магический шар на черной деревянной подставке. Единственная возможность узнать, как себя чувствует Мейо. И не откажешься.
Едва ли не бегом Соланж поднялась в предоставленную ей комнату. Аккуратно положив шар на столик у окна, задернула льняные занавески. Для ритуала требовались свечи, но обращаться к хозяйке дома не хотелось. Устроившись на стуле, Соланж опустила руки на гладкую столешницу по обе стороны от шара. Закрыв глаза, попыталась успокоиться. Нужно забыть о любимом, шокирующей новости и волнении. Не так легко, но ради желаемого можно и постараться. Отрешившись от всего земного, она смотрела на стеклянную сферу. Та помутнела, внутри клубилась дымка. Когда туман стал рассеиваться, попросила:
— Покажи мне Мейо.
Проступило знакомое лицо сердечком, вздернутый носик, родинка на подбородке. Глаза закрыты — видимо, Мейо спит. Но вот все стало белым, и Соланж не сразу догадалась, что это простыня. А уж осознав ее значение, в ужасе отшатнулась.
Нет, этого не может быть! Но она видела, что видела: Мейо умерла. Они были знакомы меньше часа, но пережитое связало их прочными узами. Не говоря уж о клятве. Клятва, данная умирающему человеку, священна. Если не исполнить ее, можно навлечь на себя огромные неприятности.
Формально она выполнила обещание: «Сердце ночи» в безопасности. И все же Соланж не могла избавиться от интуиции, без устали повторявшей, что еще не все закончено. Альтернатива превратилась в долг, выполнить который следовало вне зависимости от желания.
Ну почему она узнала о смерти Мейо именно сейчас? Миа, эта всезнающая провидица, неспроста сделала такой подарок! Безысходность, злость, отчаяние раздирали душу. Соланж схватила шар и бросила его в стену — хрустальные осколки брызнули во все стороны.
— Полегчало? — спросила Миа, входя в комнату.
— Вы все знали!
— Я же говорила, что Азуна дарует мне видения.
— И что теперь? — спросила Соланж.
— Ты мне скажи.
— Я стану Хранительницей и буду защищать этот чертов кулон даже ценой собственной жизни.
— Вот и хорошо, — улыбнулась Миа. — Скоро ужин, а после мы проведем ритуал. Пока можешь отдыхать, — разрешила Великая жрица и покинула комнату.
В замешательстве глядя на разбросанные по полу осколки, Соланж подумала, что нужно бы убрать их, однако не было ни сил, ни желания. На дрожащих ногах она подошла к кровати и буквально рухнула на нее. Слезы душили, но девушка изо всех сил пыталась сдержаться. Не так давно она решала, чего ей больше всего хочется: приключений или тихой, спокойной жизни? Она слишком долго думала, и теперь все решили за нее.
Выбора не осталось. Разве что избрать способ, с помощью которого придется изгнать любовь из сердца, потому что им больше не по пути.

На утро после ритуала посвящения Соланж не почувствовала никаких изменений. А ведь должна была появиться обещанная сила, которая помогла бы сберечь «Сердце ночи». Мелькнула шальная мысль, что это Азуна не признала новую Хранительницу, но это не так. Ее кровь — сейчас на левой ладони виднелась тонкая линия шрама, — окропившая камень, заставила его вспыхнуть матовым светом, и теперь они связаны жизнью. Чтобы разорвать эту связь, кому-то придется исчезнуть. Камень уничтожить невозможно, значит, судьба той, которая его оберегает, предрешена. Вопрос лишь в том, когда наступит трагическая развязка: раньше или позже? Без обещанного могущества — скорее, чем хотелось бы.
Не желая хотя бы в ближайшем будущем повторять судьбу своей предшественницы, Соланж отправилась на поиски Великой жрицы. Она уж точно знала ответы если не на все, то на многие вопросы. Вот только поделится ли своими знаниями?
— Не переживай, — успокаивающе произнесла она, услышав о проблеме гостьи, — ты не останешься один на один с Охотниками.
— Но...
— Ш-ш-ш! — Миа вскинула ладонь. — Сестры к вечеру разъедутся, и мы отправимся в храм Азуны.
Соланж ничего не слышала о храме, но если существовала жрица, то должно быть место, где та внимала голосу богини.
— И где же храм?
— Ты все узнаешь в свое время, — загадочно усмехнулась Миа.
Подобная скрытность отнюдь не добавляла спокойствия.
Однако хозяйка ошиблась: гости разъехались уже к полудню. Едва лишь последняя машина — «Кадиллак», в котором уехала Фаншон, — скрылась за деревьями, Соланж повернулась к Мие.
— Какой смысл тянуть до вечера? Давай отправимся в Храм прямо сейчас.
— Все не так просто. Пойдем, — позвала она и скрылась в доме.
Соланж растеряно оглядела опустевший двор, все еще не понимая, как согласилась на столь опасную авантюру, и отправилась следом — на кухню, куда устремилась хозяйка. Однако Миа не спешила раскрывать карты. Ее больше волновал беспорядок, что остался после обеда и поспешного отъезда сестер. Она собрала грязные тарелки и понесла их к мойке, где уже высилась кривобокая башня из чашек. Стоит подуть, и та упадет.
Когда Миа натянула резиновые перчатки и погрузила руки в мыльную пену, Соланж взяла полотенце, которым предстояло вытирать чистую посуду, сложила его пополам, потом еще, и еще. Поняв, что это бессмысленный труд, развернула полотенце, однако напряжение требовало выхода, и она опять начала складывать прямоугольный кусочек ткани.
— Поставь чайник, — приказала Мия. Она занималась мытьем тарелок и ни разу не подняла взгляд на гостью, но прекрасно чувствовала ее напряжение.
Хорошая идея: за чаем беседа потечет непринуждённее. Тем более что с завтрака остался большой кусок черничного пирога, который приготовила Линнет. Соланж накрыла стол, выложила пирог на тарелки. Залив кипятком заварку, она надела на чайник грелку в виде домика из валяной шерсти и взялась-таки вытирать чистую посуду.
— Что ты знаешь о «Сердце ночи»? — поинтересовалась Миа.
— Полагаю, мне известно то же, что и остальным, — пожала плечами Соланж и потянулась за следующей тарелкой. — Яниса украла талисман у старшей сестры, Азуны, и с помощью ритуала наполнила его своей ревностью и злостью, превратив источник света и добра в мощную реликвию темных сил. Азуна попыталась вернуть кулон. Это оказалось не так просто. Утратив часть своей силы, она сравнялась по могуществу с младшей сестрой, которая черпала энергию из украденного камня. Страшнее битвы мир не знал: сестры едва не уничтожили друг друга, а заодно и население близлежащих городов. Но вмешался Крейн. Он изгнал враждующих дочерей из своего дома, запретив им возвращаться. Все это случилось так давно, что никто не может с точностью сказать, какой народ придумал эту легенду. Не существует никаких письменных подтверждений даже в Архиве нашего общества. Единственное доказательство — этот кулон. — Соланж достала цепочку с черным бриллиантом. — Ну, и то, что вражда между силами света и тьмы продолжается до сих пор. И, похоже, ей не будет конца.
Поймав задумчивый взгляд Мии, она спросила:
— Что не так?
— Все так, — ответила Великая жрица. — Есть лишь парочка моментов, которые тебе положено узнать.
— Статус обязывает?
Соланж не сдержала довольную ухмылку.
— Можно и так сказать. Азуну и Янису не просто изгнали из дома. Им пришлось покинуть родной мир. Крейн своим заклинанием открыл дорогу в никому неведомую вселенную, а конкретно, на планету Земля. Когда он посчитал, что дочери искупили вину, вернул их домой и приказал оставить яблоко раздора здесь. Сестры не могли бороться за «Сердце ночи»: теперь за камень сражались их последователи. Почти полувековое пребывание на Земле не прошло бесследно: Азуна нашла тех, кто согласился нести людям добро, а Яниса… — Миа вздохнула. — Ей и не нужно было стараться. Всегда есть те, кого влечет темная сторона.
— Другая вселенная? — Это единственное, что впечатлило Соланж. — Значит, Храм?..
— Да, нам предстоит пройтись дорогой Крейна.
— Прости, что? Пройтись куда?
— Ученые на Земле назвали бы это путешествием через пространственный тоннель. Мы, последователи Азуны, говорим «пройтись дорогой Крейна».
— Если предположить, что все это правда...
— Это правда! — ласково, но оттого не менее убедительно произнесла Миа.
— Допустим. К чему эти тайны? Зачем скрывать подобное?
— Знают лишь избранные. И ты, Сола, теперь входишь в их число.
— Кто дал вам право решать?..
— При чем здесь права? Есть законы мироздания, которые нельзя нарушать. Рожденный в одном мире там же должен и умереть. А в нашей ситуации, когда враги вот-вот нарушат хрупкое перемирие, нельзя позволить жителям Земли переходить в другую вселенную.
— Так пусть не ходят. Но знать они должны!
— Зачем? Знание — это тяжкое бремя, которое не каждый осилит.
— И все же...
— Довольно споров, — вскинула руку Миа. — Ты Хранительница не только «Сердца ночи», но и тайн нашего общества, а также тех знаний, которыми решит поделиться с тобой Азуна. Несмотря на столь высокое положение, ты, как и я, не можешь оспаривать сложившийся порядок. Не мы его устанавливали, не нам его менять.
— О! Ты ждешь, что я буду послушно следовать чужой воле?
— Я не могу сейчас сказать больше. Давай продолжим это разговор, когда вернемся из Храма? Полагаю, сейчас это не так важно, как возможность обрести силы, которые увеличат твои шансы на выживание.
— Да, ты умеешь найти аргументы, — горько произнесла Соланж.
Она прекрасно помнила, как именно Миа убедила ее принять обязанности Хранительницы. Теперь же обратного пути не было. Нужно двигаться вперед. Лишь от нее самой зависело, как долго продлится это движение.
— Договорились, — кивнула она. — Что мне следует знать о мире, в который мы пойдем?
— Вот это правильный настрой, — улыбнулась Миа. — Садись за стол. Я расскажу тебе все за чаем.

Соланж отодвинула ближайший стул и села. Приняв из рук хозяйки чашку, неспешно потягивала горячий чай и слушала рассказ Мии, пытаясь прийти в себя. Годы жизни рука об руку с магией не подготовили к истории о параллельной реальности и пространственных тоннелях. Все это из области научной фантастики.
Пирог и чай с бергамотом, пусть и не совсем, но сумели примирить с действительностью. Остатки сомнений исчезнут, стоит лишь один раз пройтись дорогой Крейна, но это случится чуть позже, а пока Соланж представляла себе не иную вселенную, а другую страну, со свойственной лишь ей религией, традициями и отличным от земного укладом жизни. Люди там не знали о существовании «соседей», а значит, придется молчать о том, кто ты и откуда. Запоминая легенду для любопытных жителей, Соланж подумала, что слишком часто меняет личность. Как бы не забыть, кем является на самом деле. Это повлекло вполне логичный вопрос:
— Как долго мы там пробудем?
— Если не случится никаких происшествий, то вернемся домой уже вечером.
Хоть одна хорошая новость!
— Тогда не будем откладывать путешествие. — Соланж встала и, подхватив грязную посуду, понесла к мойке.
Миа последовала примеру гостьи. Потом хлопнула в ладоши и приказала:
— Приберитесь тут.
Кран со скрипом повернулся, и из него тут же потекла вода. Тарелки, чашки, вилки устремились под горячую струю, губка поспешила туда же. Когда полотенце едва ли не до скрипа вытерло посуду, открылись шкафчики и ящики, и все вернулось на свои места. Словно и не было человеческого вторжения на кухню.
— Ничего себе! — ахнула Соланж, изумленно наблюдавшая за этой кутерьмой. — Если ты умеешь такое, почему сделала только сейчас?
— Великой жрице Азуны не пристало целый день убираться, но иногда так хочется что-то сделать самой.
— Хотела бы и я уметь нечто подобное.
— Поверь, это мелочи против той силы, которую ты уже получила с «Сердцем ночи». Уверена, ты научишься ею управлять.
Соланж сочла за лучшее промолчать. Время покажет, чем обернется для нее владение этим могущественным артефактом силы. Самое главное, темной силы. Как она повлияет на нее саму?
— Я не подумала об этом раньше… Скажи, мне стоит волноваться о негативном воздействии камня? Не перейду ли я на темную сторону?
— «Сердце ночи» не может изменить того, что у тебя в душе. Не существует только черного или только белого. Даже самую темную душу озаряет крошечный огонек добра, и наоборот, в самой светлой душе найдется темное пятнышко. То, что ты переживаешь об собственной судьбе, характеризует тебя как нельзя лучше. Уверена, мы не ошиблись, возложив на тебя обязанности Хранительницы.
— Не слишком ли большие надежды?
Приятно, когда в тебя верят, но если ожидания слишком высоки, и есть вероятность, что они не оправдаются.
— Время покажет, — пожала плечами Миа. Соланж будто собственные мысли услышала. Она прищурилась: уж не читает ли их Великая жрица? — Пошли поищем тебе подходящую одежду.
В одной из гостевых комнат шкаф оказался набит платьями, нижними юбками, сорочками — подобные наряды Соланж видела только в исторических фильмах и никогда не думала, что и сама когда-либо примерит такое.
Миа достала из глубины шкафа пару видавших виды кожаных ботинок, потом вручила гостье ворох одежды.
— Переодевайся. Если будет нужна помощь, зови. Встречаемся через пятнадцать минут внизу. И плащ не забудь.
Хотя странная одежда и вызвала недоумение, помощь не потребовалась, но в холле Соланж все равно появилась на минут пять позже обозначенного срока. Миа тоже переоделась в сероватую нижнюю рубашку, платье тускло-синего цвета и нетерпеливо переминалась у двери, но не сказала ни слова из-за опоздания спутницы.
— Что у нас тут? — Соланж покосилась на покрытую полотняной салфеткой корзинку, которая стояла у ног хозяйки.
— Еда. Никогда не знаешь, что может случиться. Уж лучше запастись провиантом заранее. — Миа накинула на плечи черный плащ, больше похожий на ритуальную мантию, закрепила застежку и надела капюшон. — «Сердце ночи» с тобой?
— Естественно!
— Тогда пойдем.
Миа подхватила корзинку и покинула дом. Она не стала тратить время на бренчание ключами: стоило лишь махнуть рукой, тут же послышался скрежет запираемого замка. Удобно, ничего не скажешь.
— В лес? — спросила Соланж, глядя на убегающую в лесную чащу тропинку.
— Так далеко идти не потребуется, — усмехнулась Великая жрица.
Всего-то нужно было обойти дом. Там, на лужайке, Миа отдала спутнице корзинку и откинула полы плаща за плечи.
— Почему именно здесь? — Соланж хотела узнать как можно больше подробностей о перемещениях и порталах. Она предпочитала думать земными категориями.
— Какая разница, где путешествовать — здесь или там? Дорога короче не станет.
— Другими словами, мы останемся в той же точке, просто изменится картинка?
— Можно и так сказать, — кивнула Миа.
— Ты не пробовала перемещаться куда-то еще? Тогда бы не пришлось тратить время на путешествия.
— Увы.
Соланж вздохнула. Магия не всесильна, но ее возможности значительно облегчали существование. И разговоры о том, чтобы отказаться от способностей, дарованных самой природой, останутся не более чем разговорами. До их воплощения дело никогда не дойдет, ведь магия была частью жизни, причем неотъемлемой.
— Как все будет?
— Боишься? — задала встречный вопрос Миа. Ее губы растянулись в понимающей улыбке. — Не стоит. Сам переход займет секунды. Ты словно перешагнешь порог и окажешься в другой комнате. Даже интерьер может сохраниться, хотя и не всегда. Но главное — никаких болезненных и даже неприятных ощущений не будет, если тебя волнует именно это.
— Ясно, — кивнула Соланж. И призналась: — Просто у меня нехорошее предчувствие. Если ты говоришь, что опасности для жизни не существует, то...
Она замолчала, желая услышать подтверждение или опровержение.
— Еще никто не пострадал, — сообщила Миа.
Всегда есть исключения. Но стоит ли об этом говорить? Даже думать не нужно: мысли материальны.
— Приступим, — подвела итог разговору Великая жрица.
Она закрыла глаза, развела руки в стороны, концентрируя силу в ладонях. Секунд через пять медленно выдохнула, ткнула пальцем в воздух перед собой, будто нажимая на невидимую кнопку, и та вспыхнула едва видимым голубым огоньком. Потом во вторую, третью… обозначая углы равностороннего треугольника. Затем нарисовала круг, захватив все три точки. Тонкие линии древнего символа мерцали голубоватым светом. И последняя деталь: еще одна точка, прямо в самом центре ритуального знака.
Было время, когда Мие часами приходилось рисовать знак Дороги, чтобы добиться абсолютной точности, теперь же она создавала его с первой попытки. Стоило последнему огоньку загореться посреди вписанного в окружность треугольника, как он начал увеличиваться в размерах, поглотив и сам символ, и пространство вокруг него.
Соланж не сдержала удивленного вздоха. Она не знала, как все будет происходить, но увиденное поразило ее до глубины души. Так просто и вместе с тем неимоверно сложно: не каждый, даже владеющий магией, сможет повторить подобное.
Когда сияющий круг стал диаметром почти восемь футов, Миа сказала:
— Пойдем, — и протянула спутнице руку.
Наверное, каждого, кто впервые шел через портал, приходилось подталкивать к нему. Соланж не хотела прослыть трусихой, поэтому тряхнула головой и смело — хотя и осознавала, что это видимость, — шагнула вперед.

Какова бы ни была природа этого сияния, оно вовсе не обжигало, да и контакт с ним составлял лишь доли секунд. Пример Мии с дверью оказался верным. Еще мгновение назад Соланж была на Земле и смотрела на высокие сосны, теперь же перед ними, насколько хватало взгляда, простирался сад. Хрупкие ветки сгибались под тяжестью налитых яблок. Рука уже сама собой потянулась к краснощекому фрукту… В идиллию ворвался запах дыма, и Соланж повертела головой, пытаясь обнаружить его источник.
Черно-серая дорожка дыма, взвившаяся в небо, явственно указывала, где случилась беда.
— О нет!
Миа с ужасом смотрела в сторону пожарища, а потом вдруг сорвалась и побежала туда, позабыв и о спутнице, и о том, что нужно закрыть портал.
После этого не осталось никаких сомнений, что именно горело: Храм. Соланж устремилась следом за Великой жрицей, но догнать ее не получилось: она летела быстрее пули, развив просто нечеловеческую скорость. То ли магия подарила сверхъестественные способности, то ли Миа надеялась хоть что-то спасти.
Но на месте некогда прекрасного Храма осталось пепелище, выжженное яростным огнем. Ничего не поделать. Слезы ничем не помогут, но, чувствуя собственное бессилие, Великая жрица только и могла, что плакать. Упав на колени перед святилищем, она судорожно рыдала. Слезы катились по покрытым пылью щекам, оставляя за собой грязные дорожки.
Обняв спутницу, Соланж нашептывала ей всякую ерунду, пыталась успокоить. Наконец, Миа перестала плакать.
— Мы возвращаемся?
— Сначала узнаем, что произошло, — ответила Великая жрица.
Она встала. Ее лицо было в грязных разводах, платье — в пыли, а в глазах светилась страстное желание все выяснить. И в этот момент никто бы не подумал, что она не добьется правды.
— Как мы это сделаем? — поинтересовалась Соланж.
— Недалеко есть деревня. — Достав из кармана платок, Миа вытерла лицо, отряхнула платье и уже на ходу бросила: — Пошли.
Она не стала уточнять, что «недалеко» — это почти миля. Или даже больше, ведь пришлось сделать крюк, чтобы вернуться на место прибытия и закрыть портал. Дорога казалась бесконечной, по крайней мере, так представлялось Соланж, которая тащила припасы. Великая жрица помощь предлагать не спешила. Когда показались первые строения, пошла еще быстрее. Ей нетерпелось расспросить жителей.
Те оказались пугливы, недалёки и не могли толком ничего рассказать. Слушая повторяющиеся рассказы о внезапно вспыхнувшем огне, действовавшем по чьей-то злой воле, который в мгновение ока сжег Храм, Соланж подумывала, а не загипнотизировал ли кто жителей, чтобы они говорили одно и то же? Но предпочитала помалкивать, опасаясь выдать свою чужеродность этому миру: современный английский язык отличался от того, как разговаривали здесь. А вот для Мии это не было проблемой: она свободно вставляла в свою речь старинные словечки. И не отличишь от местной.
Лишь один раз Соланж чуть не выдала себя. Услышав, что Миа просит лошадей для путешествия, воскликнула:
— Лошади?!
Но тут же закрыла рот и покаянно опустила голову.
У крестьян оказались только тягловые, поэтому путницы получили одну гнедую лошадку с черной гривой, а также телегу в придачу. То еще средство передвижения, но ничего не поделаешь — на своих двоих путешествовать намного сложнее. Забравшись следом за Мией на облучок, Соланж с трудом сдерживала рвущиеся вопросы. Когда деревня осталась позади, наконец, выпалила:
— Куда мы едем?
— Не думаешь же ты, что это единственный Храм? Есть и другие. Главное, успеть.
Последнее Миа произнесла совсем тихо, однако Соланж, сидевшая рядом, услышала.
— О чем ты говоришь?
— Слишком все это подозрительно...
— Да, крестьян словно загипнотизировали. Даже если они все видели одно и то же, то почему описывают одинаковыми словами?
— Дело не в словах, — покачала головой Миа. — Сама ситуация непонятная. Я попыталась увидеть происходящее их глазами...
— Ты и такое можешь?!
— Чем ближе мы к Азуне, тем больше наши возможности. Так вот, крестьяне правы в одном: огонь пришел из ниоткуда. Храм вспыхнул в одно мгновение. Это не обычный пожар. Без Янисы тут точно не обошлось. Меня беспокоит, что она решилась на подобное. Мало того, что Азуна все это не оставит без возмездия, так ведь будет же и наказание от Крейна. Ладно, еще сестру не боится, но отца?! Неужели я что-то не заметила, увлеченная пророчеством?
— Каким пророчеством?
— Мне нужно помедитировать, — заявила Миа и сунула вожжи в руки Соланж. Та лишь рот от удивления открыла. Когда опомнилась, Великая жрица уже перебиралась в телегу.
— Эй, подожди! Я не умею!
— А что тут уметь? — устроившись на душистом сене, сказала Миа. — Держи покрепче.
— Я же не знаю, куда ехать? — нашла еще одну отговорку Соланж.
— Прямо, — посоветовала Миа, после чего закрыла глаза.
И непонятно, делами будет заниматься или спать собралась.
Поудобнее перехватив поводья, Соланж с опаской смотрела на лошадь, но та вела себя смирно и, похоже, не собиралась проявлять характер или отвлекаться на сочную зеленую траву, которая росла по обе стороны дороги. Вскоре новоявленная возница расслабилась, хотя и не теряла бдительность, поскольку понятия не имела, чего ожидать от животного.
Час вынужденного молчания показался годом. Наконец, Миа пересела на облучок и отобрала вожжи. Соланж облегченно вздохнула.
— Ну что? — спросила она. Хмурое выражение лица собеседницы было красноречивее всяких слов. — Не расстраивайся, попробуй еще раз.
— Да пробовала уже!
— Попробуешь снова, — упрямо гнула свою линию Соланж. — Нам же долго ехать. Или нет? — с надеждой поинтересовалась она.
— Два дня.
— Сколько?! Разве не проще вернуться домой, полететь в нужное место на самолете или хотя бы добраться на машине, а потом снова переместиться сюда? И быстрее, и удобнее.
Тяготы путешествия в этом примитивном мире пугали Соланж, привыкшую к современным благам цивилизации и не представлявшую, как без них прожить.
— Именно этого от нас и ждут Яниса и ее Охотники. Мы же попытаемся их обыграть. Надеюсь, получится.
Понимая, что Мию не переубедить, Соланж не стала и пытаться.

Но все прошло не так страшно, как представлялось. Стратегический запас продуктов и магические способности Мии сделали путешествие не таким сложным, как могло бы быть. Пока лошадь неспешно трусила по проселочной дороге, путницы любовались красотой окружающих пейзажей, дышали чистым воздухом — в этом мире не существовало проблемы выбросов вредных веществ в атмосферу. И все же Соланж не могла дождаться, когда на горизонте покажется Храм.
Верховная жрица не спешила посвящать спутницу в свои истинные планы, о которых приходилось узнавать уже по факту. Оставив лошадь на попечении старосты в одной из деревень, изредка попадавшихся на пути, Миа сообщила, что дальше придется идти пешком. Они шли часов восемь: вначале по дороге, после по узким лесным тропинкам, а затем и вовсе пробирались сквозь чащобу, поднимаясь все выше и выше в горы.
Хотелось остановиться и сказать, что не сделает больше ни единого шажочка, но это означало, что придется остаться в непролазных дебрях. Мысленно проклиная жрицу, перед которой расступались кусты и ветки, Соланж шла дальше.
— Еще немного, мы почти на месте, — задорно улыбаясь, сообщила Миа.
Вскоре они вышли на поляну с небольшой деревянной хижиной — обветшалой и заброшенной.
— Это и есть Храм?!
Соланж представляла себе грандиозное строение, наподобие греческих или римских.
— Наши преследователи...
— Преследователи?! — Соланж непроизвольно обернулась в ту сторону, откуда они вышли: проход исчез, растительность закрыла его.
— Нет, — покачала головой Миа, — я сказала образно. Если Яниса обнаружила, что мы не вернулись на Землю, то могла отправить за нами своих псов. Я уверена, что наши преследователи решат, будто мы отправились на Западное побережье.
— А мы где сейчас?
— На юго-западе Колорадо. Здесь расположен алтарь. Еще одно священное место. Оно вполне подойдет для ритуала, который нам предстоит провести. Но не сейчас, чуть позже. Вот перекусим, отдохнем и возьмемся за дело.

— Пора!
Соланж открыла глаза и увидела перед собой Мию.
— Уже? — переспросила Соланж лишь для того, чтобы хоть что-то сказать.
Когда прозвучало предложение отдохнуть, она устроилась под деревом, надеясь немного поспать, но не получилось: мысли все время вертелись вокруг предстоящего ритуала. Наконец все прояснится!
В хижине, состоявшей из одной комнаты, ничего не изменилось: камин с очагом у одной стены, у другой — проеденный молью матрас, который служил постелью, у третьей — покосившийся шкаф без дверей, из которого глядишь и вывалится утварь. Что самое интересное, мебель сдвинута к стенам, образуя в центре пустое пространство. Стоило Великой жрице махнуть рукой, и деревянные половицы начали подниматься, открывая вход в подвал. Сами собой вспыхнули факелы. Блики играющего пламени создавали причудливые тени на каменных стенах, и казалось, что ритуальные узоры, нанесенные синей краской, движутся. Посреди подземной комнаты — по размерам она вдвое превышала площадь лачуги наверху — находился каменный круг, диаметром футов пятнадцать. Без магии его сюда точно не затащили бы.
Миа устроилась на этом каменном возвышении.
— Присоединяйся.
Соланж села напротив.
— Сними кулон.
Она выполнила и этот приказ. Миа не спешила забирать «Сердце Ночи», а обхватила руками ладонь Соланж.
— Закрой глаза и расслабься.
— Но...
— Ш-ш-ш! — Миа покачала головой. — Через меня Азуна поделится с тобой всем, что тебе потребуется узнать. Мои знания станут твоими. Мои секреты больше не будут тайной для тебя. На секунду наши умы станут единым целым...
Она продолжала говорить, ее голос звучал все тише и тише. Соланж погружалась в сон... Обрывки фраз, неясные картины чужих воспоминаний проносились перед глазами... Казалось, никогда не разобраться в этом водовороте запутанной информации. А потом будто включился свет, и все стало ясно и понятно.
Вздрогнув, Соланж открыла глаза. Термин «перезагрузка» обрел новый смысл. Заклинания, жизненный путь Великой жрицы, пророчества, что ей довелось увидеть, даже те, которым еще предстояло исполниться. Казалось, все это пережила сама. Вот только голова нещадно болела от переизбытка информации.
Сколько времени прошло? Даже попытка ответить на столь незамысловатый вопрос породил очередную вспышку боли — Соланж прижала пальцы к вискам, пытаясь ее унять.
— Это пройдет, — пообещала Миа и погладила страдалицу по плечу. — Выйдем наружу. Подышишь свежим воздухом, и тебе обязательно полегчает.
Встать оказалось не так просто. От долгого сидения ноги затекли, спину ломило. Как долго просидела в подвале? Этот вопрос отступил под давлением другого, который заставил забыть о боли и резко остановиться.
— Ты... — прохрипела Соланж. Облизала пересохшие губы, сглотнула и начала с начала: — Ты правда веришь, что я смогу вернуть «Сердце ночи» его владелице?
— Я видела то, что видела, — пожала плечами Миа. — Теперь и тебе это известно.
Соланж нахмурилась, вспоминая видение:
— Не могу разобрать, где нахожусь. Слишком темно. Я вижу лишь «Сердце ночи» в своей руке. Потом кладу его на алтарь, и кулон исчезает в луче голубого света. Неожиданно картинка изменилась. Я вижу Азуну. Она с превосходством смотрит на Янису, потом говорит, что «Сердце ночи», наконец, вернулось к истинной хозяйке. И все благодаря Хранительнице. — Соланж замолчала. Это действительно были ее собственные воспоминания. Необычно. — Как всего этого добиться?
— Уверена, ты придумаешь. А пока тебе нужно прийти в себя. Завтра утром мы займемся тренировками.
— Тренировками?!
— Да, проверим, что ты усвоила. Начнем с дороги Крейна.
— Я не смогу! — ахнула Соланж и тут же поморщилась от новой волны боли. Не такой сильной, как прежде, но вполне ощутимой.
— Ты знаешь, что нужно делать, не так ли?
— Нет. — Насмешливая улыбка Мии заставила прислушаться к себе, и Соланж удивленно воскликнула: — Знаю! О Великая Азуна, я знаю! Как такое возможно? Я словно другой человек!
— Сола, успокойся. Давай выйдем наружу. При свете дня все будет выглядеть иначе.
Она позволила вывести себя на улицу, навстречу покою и уравновешенности. Да только солнцу не удалось спасти от неразберихи в голове: оно почти полностью скрылось за горизонтом и слабые лучики не могли справиться с наступающей мглой. Соланж поежилась от холода, как от неясного предчувствия.
— Все будет хорошо. — Миа похлопала ее по плечу. — Ты обязательно справишься.
— Знать бы еще, с чем именно.
— Мне нравится твое чувство юмора, — рассмеялась Миа. — Посиди еще на воздухе, а я пойду готовить ужин.
Соланж несколько секунд смотрела ей вслед, а когда за ней захлопнулась дверь хижины, перевела взгляд на лесную стену. Что там скрывается? Стемнело, ничего не разобрать. И все же уходить не хотелось. Может ночная прохлада прочистит мозги? Прошлая жизнь казалась чем-то надуманным, тогда как чужие воспоминания принимались за свои собственные.
Закрыв глаза, Соланж раз за разом повторяла собственное имя словно мантру. Вдруг зазвучал протяжный шепот ветра, сбивавшийся на перезвон шелестящих листьев. Он словно пытался о чем-то предупредить. О чем-то нехорошем? Или радостном?
Позабыв о собственном монологе, Соланж напряженно вслушивалась...
— Ужин готов! — Голос Мии пушечным выстрелом ворвался в ясновидческую реальность.
— Да, спасибо. Иду.
На пороге Соланж обернулась, вглядываясь в темноту ночи. Все привиделось. Не было никакого предупреждения.

На следующий день все недобрые предчувствия ушли. Может, причина в том, что ночь отступила, а солнце, согрев ласковыми лучами землю, прогнало беду. Или все банально и просто: Соланж, наконец, выспалась. Да, постель была жесткой, но никто на заре не тряс за плечо со словами: «Вставай, пора!» К тому же мозг сумел рассортировать новую информацию, отделив истинную личность от чужих воспоминаний.
Все было прекрасно, и Соланж с удовольствием и рвением приступила к практическим занятиям. Но ничего не получалось: не от недостатка знаний, а из-за неуверенности в собственных силах. Как сказала Миа, сердце пока еще не поверило в то, что уже знал разум, и когда оно поверит, не будет ничего невозможного.
Или это случилось в один миг, по одному лишь щелчку пальцев, или уверенность Мии помогла — все изменилось. Соланж испытала необычайный прилив энергии, подъем сил и с завидным энтузиазмом стала выполнять указания старшей подруги, поэтому не обратила никакого внимания, что всякий раз, как использовала магию, черный камень, который не сняла даже на ночь, становился чуточку теплее.
— Завтра мы отправимся домой, — сообщила Миа, довольно улыбаясь.
— Завтра? Почему не сегодня?
— Разве тебе здесь не нравится? Тихо, без городской суеты, не трезвонят телефоны. Благодать! Моя бы воля, жила бы в таком месте всю жизнь.
— Ты и так живешь в похожем месте. В Монтане разве хуже? — спросила Соланж.
— Нет, но здесь я почти забыла, какие опасности нас поджидают. Вот исполнишь ты пророчество, и в нашем мире тоже станет безопасно.
— Знать бы еще, как это сделать.
— Уверена, ты придумаешь способ. А пока наслаждайся ничегонеделанием. — Миа встала. — Я отправлюсь проверить силки. Надеюсь, вернусь с добычей. Лишь об одном я жалею: здесь не достать хороший бифштекс.
Она ушла, а Соланж удивленно покачала головой: Миа поражала своими умениями. Взглянув на нее, и не скажешь, что эта хрупкая женщина знает, как из бечевки и обычной палки соорудить силки. Но нет же, ночью она отправилась в лес и соорудила ловушки для животных. Впрочем, не только для них. Нет никаких сомнений, что Верховная жрица прочитала парочку охранных заклинаний, чтобы незваные гости не оказались неожиданными.
Истощенная многочасовой тренировкой, Соланж закрыла глаза и погрузилась в полудрему: слышала щебетание птиц, шорох листвы, а разум пустился в плавание по бескрайним просторам мира сновидений.
«Они идут. Они идут. Они идут… — стихающий шепот. Затем громогласный приказ: — Беги!»
Этим яростным криком можно было переполошить всех птиц вокруг, но услышала его одна лишь Соланж. Она испуганно огляделась по сторонам: тихо, даже ветер предпочел замолчать. Почему же так хочется выполнить этот приказ? Интуиция подсказывала: беги! Черный камень на груди стал горячим, почти обжигал кожу. Соланж достала кулон и вгляделась в «Сердце ночи». На миг черный алмаз заволокло туманом, сквозь который проступил едва различимый образ Мии. Она смотрела с мольбой. Ее дрожащие губы прошептали: «Беги!» А в следующую секунду раздалось грозное собачье рычание.
Оно звучало уже не в видении, было реальным, как и страх. Только боялась Соланж не за себя, а за ту, которую уже считала подругой. Если сбежать, Миа останется один на один с преследователями, и всякое может случиться. Если остаться, не факт, что они обе выберутся из переделки. Бросить Мию... Это самое настоящее предательство.
Но выбора не было: вчера за ужином она потребовала клятву, что Соланж в первую очередь будет думать о себе, ведь жизнь Хранительницы важнее всех других. Не предчувствуя никакого подвоха, та поклялась.
Ругай провидицу, не ругай, нужно уходить. Схватив лежащий на земле плащ, который использовала как мантию во время тренировок, Соланж накинула его на плечи, застегнула и сорвалась с места, желая оказаться как можно дальше отсюда.
Колючие ветки хлестали по лицу, цеплялись за мантию и волосы, потому что капюшон свалился, и все же девушка продолжала бежать. Легкие горели огнем. В боку начало покалывать. Пульс бился как сумасшедший. Нужно сбросить темп. А еще лучше остановиться. Хоть на секундочку. Но нельзя! Преследователи уже близко: она отчетливо слышала собачий лай, поэтому продолжала бежать, из последних сил. На кону намного больше, чем жизнь.
Внезапно лес расступился. За узкой полоской земли зияла глубокая пропасть. Соланж едва успела притормозить у самого края обрыва.
Она ошеломленно смотрела вниз, не желая верить, что ей так не повезло. Что делать дальше? Спуститься? Нет, слишком круто. И нескольких секунд не пройдет, как она сорвется. Вернуться в лес тоже не вариант — ей не удастся обойти преследователей. На то, чтобы открыть портал, не хватит времени. Может, если двигаться вдоль обрыва, то появится тропинка? Только куда идти? Вправо? Или влево?
Соланж не успела ничего решить — из леса выскочила свора собак. Пять огромных питбулей теснили к краю обрыва, норовя укусить и громко лая. Зубы щелкали, слюна разлеталась в стороны, грозное рычание оглашало все вокруг. Вот один из псов, самый большой, превратился в человека. Тыльной стороной он утер рот и, усмехнувшись, ехидно произнес:
— Вот так встреча.
Зейн, милый парень, с которым она познакомилась два месяца назад, оказался Охотником. Неужели именно так они узнали о месте проведения ритуала?
— Неплохой пейзаж.
Соланж огляделась по сторонам, судорожно пытаясь найти выход. Только как это сделать, если от страха мысли путались, а сердце трепетало, будто пойманная в силки птичка.
— Давай завершим наши дела, и любуйся природой сколько угодно.
— Какие еще дела?
— Сола, ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Отдай мне «Сердце Ночи».
— С чего ты взял, что оно у меня?
Зейн смотрел ей на шею. Соланж не стала проверять, и так ясно, что он видел цепочку. Камень во время бега переместился за спину.
— Кстати, забыл поздравить с повышением, — насмешливо произнес мужчина. — Жаль, что ты недолго пробудешь Хранительницей.
— Ты теперь подрабатываешь Предсказателем судеб? Что так?
— Довольно шуток. Отдай! — Зейн протянул руку, чтобы сорвать цепочку с ее шеи. Соланж отшатнулась и сорвалась в пропасть. Полный ужаса крик тут же подхватило эхо.

Сознание медленно возвращалось к Соланж, его спутниками были боль и сожаление, что еще одна жизнь утрачена. Печально. Хорошо еще, что была хоть такая возможность избежать плена.
Да только это еще не конец. Если бы Охотники преследовали обычную ведьму, они не стали бы проверять, умерла она во время падения или нет. Упала, так упала — никто бы не спустился в ущелье. Но здесь, на камнях, лежала Хранительница. Преследователи захотят убедиться, что она больше не выполняет свои обязанности. Не говоря уж о том, что нужно забрать «Сердце ночи». Ради того, чтобы заполучить камень, Охотники последуют даже в ад, а не то, что спустятся в пропасть.
Значит, нужно вставать и бежать дальше.
Соланж чуть приподнялась и вытянула левую руку из-под себя. Мало того, что ударилась о камни, так еще и все тело затекло от долгого лежания. Она дважды сжала и разжала пальцы, восстанавливая кровообращение. Посидеть бы еще немного, прийти в себя, но расслабляться нельзя: неизвестно, сколько времени потребуется преследователям, чтобы найти дорогу вниз.
Превозмогая боль, Соланж все же встала. Чуть-чуть подташнивало. Но и не с таким можно справиться, когда борешься за свою жизнь. Пошатываясь, направилась к краю леса, где собиралась создать знак Дороги.
Она закрыла глаза, развела руки в стороны, концентрируя силу в ладонях. Почувствовав, как начало покалывать кончики пальцев, ткнула в одну точку перед собой, потом во вторую, в третью, обозначая углы равностороннего треугольника, потом нарисовала круг, захватив все три точки. Тонкие линии древнего символа мерцали голубоватым светом. Осталось самое сложное: добавить еще одну точку, прямо в самом центре. Немного ошибешься, и заклинание не сработает. Придется начинать все с начала.
Судьба смилостивилась над страдалицей и направила ее руку. Последний огонек загорелся посреди вписанного в окружность треугольника и сразу начал увеличиваться в размерах. Подождав немного, Соланж шагнула навстречу голубому свету.
Пейзаж не изменился. Все те же сосны, дубы, можжевельники с сине-зеленой хвоей, разве что мир другой.
«Я дома!» — облегченно вздохнула Соланж. Пусть ее настоящий дом находился далеко — расстояние от Колорадо до Амьена измерялось тысячами миль, — но это была Земля, родная и знакомая.
Хранительница закрыла портал с помощью заклинания и обернулась кошкой. Черная как ночь, с белым ухом — не отличишь от обыкновенного животного. Разве что ошейник необычный: серебряная цепочка с черным камнем. Соланж оглянулась — по привычке, нежели опасаясь именно сейчас увидеть преследователей — и побежала, не разбирая пути, не зная, куда попадет. Главное — подальше отсюда.

Солнце уже давно скрылось за макушками деревьев и теперь льнуло к горизонту, окрашивая облака в оранжево-розовые тона. Соланж устала. Торопясь как можно дальше убежать от того места, где находился портал, она проявила неосторожность и, поскользнувшись на траве, срезала путь, с огромной скоростью покатившись по уходящему вниз плато, заработав новые синяки и расцарапав бок. Хорошо, хоть все оказалось не смертельно. Эльфийский заговор, который использовала еще для Мейо, помог восстановить силы, но его эффект скоро пройдет. Не говоря уж о том, что следовало позаботиться о ночлеге и пропитании.
Помощь пришла неожиданно: в просвете между деревьями Соланж заметила какое-то деревянное строение. Не желая рисковать, — а вдруг это западня? — отправилась на разведку в прежнем обличии.
Ее взгляду предстала весьма умиротворяющая картина. На крыльце дома находился привлекательный брюнет. Он сидел на стуле, забросив ноги в мягких кожаных мокасинах на перила, и пил пиво. Судя по капелькам на жестяной баночке, холодное. Точно, это Земля. А ведь последние несколько часов блуждания по лесу уменьшили веру в реальность успешного перехода.
Мужчина сделал еще один глоток из баночки, утер губы тыльной стороной ладони и блаженно закрыл глаза, наслаждаясь секундой покоя. Соланж наблюдала за незнакомцем, желая узнать, что он будет делать. Мужчина не шевелился, и она решила обозначить свое присутствие:
— Мяу!
Обрадовавшись находке, забыла, что в данный момент ей доступен лишь один язык. Она подумывала изменить облик, но встретилась взглядом со своим потенциальным спасителем. Он моргнул, надеясь избавиться от навязчивого видения. Не любит кошек? Руководствуясь каким-то сумасбродным желанием, Соланж решила оставить все как есть.
— Мя-а-а-а-у!
Вышло протяжно, жалобно — самый настоящий крик о помощи.
Мужчина через силу поднялся, будто страдал от боли, и спустился с крыльца. Немного постоял, а потом направился к кошке. Она тоже двинулась ему навстречу, прихрамывая на переднюю лапу. Сделав несколько шагов, остановилась и снова мяукнула.
— Чья ты? — пробормотал мужчина.
Он подошел ближе и присел, чтобы рассмотреть ошейник. Тонкая серебряная цепочка с черным камнем.
— Мяу! — ответила кошка, а в воздухе отчетливо прозвучало «Помогите».
Мужчина прищурился, потом тряхнул головой, что-то для себя решив, и осторожно протянул руку, но гладить кошку не стал. Не заметив агрессии с ее стороны, подхватил страдалицу и понес в дом. Она не издала ни звука, пока из ее хвоста выдергивали репей, лишь один раз зашипела, когда по ее ране на боку прошлись ватным тампоном с антисептиком.
На кухне хозяин заявил:
— Сейчас приготовим тебе постель.
Соланж с подозрением оглядела коробку с ветошью, но возмутиться не успела. Ее носа достиг аромат чили, которое мужчина как раз высыпал на сковородку. Как же проголодалась! Она мяукнула, напоминая о себе.
— Извини, у меня нет корма.
Не мигая, кошка смотрела своими круглыми зелеными глазами на человека, ожидая.
— Я прям совсем одичал, уже с животными разговариваю, — усмехнулся мужчина. — Ладно, поищу что-нибудь для тебя.
Он зашел в кладовку и вскоре вернулся с банкой мясных консервов. Чили начало подгорать. Чертыхнувшись, невнимательный повар сдвинул сковородку на другую конфорку и помешал еду. Оставив дверь открытой, чтобы проветрить помещение, ловко открыл банку. Когда выудил кусочек свинины, кошка оживилась. Мужчина уже хотел бросить мясо на пол, но передумал: достал тарелку и высыпал половину содержимого.
Ужин прошел в молчании. Да и кому разговаривать?
Соланж быстро управилась со своей едой и, склонив голову на бок, наблюдала, как ест мужчина. Неспешно, даже отчужденно. Как спросить, что его так беспокоит? Вот он собрал остатки соуса хлебом и понес грязную посуду к мойке. Помыв тарелку и вилку, поставил их в сушку. Потом увидел сковородку. Вздохнув, он потянулся за ней. Закончив с мытьем посуды, направился в коридор. Едва не наступив на кошку, чертыхнулся. Она была рада, что успела убраться с его пути, а то бы заорала так, что ему мало не показалось.
Она подошла к своей импровизированной постели, но забираться туда не спешила. Ну и что, если сейчас не в человеческом облике. Спать в коробке все равно не собиралась. Дождавшись, когда мужчина отправился к себе в спальню, посидела еще немного на кухне, не желая создавать компрометирующую ситуацию, и поспешила следом.
Большая грубо сколоченная кровать сразу бросилась в глаза. О, это было много, много лучше, чем коробка с ветошью! Мужчина лежал на животе, прикрытый покрывалом по пояс. Сложенные рубашка и джинсы находились на табуретке, под которой стояли мокасины. В комнате еще находился большой шкаф и тумбочка возле кровати. На стене висела какая-то картина: в полутьме — чтобы там ни говорили, кошки в темноте ничего не видят! — и не разглядеть, лишь какие-то черные мазки. Утро принесет разгадку, а так пора спать. Отвернувшись от картины, кошка запрыгнула на кровать. Возмущение хозяина не осталось незамеченным, как и дискомфорт из-за ноющих мышц. Но второе поможет решить проблему первого. И кошка поспешно забралась на мужскую спину и начала легонько переступать с места на место.
Вскоре пациент расслабился и даже довольно застонал, когда необычная целительница нажала на особо чувствительную точку в районе правой лопатки: ему нравилось ощущать мягкие, пушистые подушечки на своей коже. Посчитав свой долг выполненным, кошка спрыгнула на кровать и, свернувшись клубочком, довольно заурчала. Под эти звуки пациент почти мгновенно уснул.

Во сне Соланж снова переживала бегство от Охотников, встречу с Зейном. Падение в пропасть было таким ярким и пугающим, что она проснулась и не сразу поняла, где находится. Потом вспомнила все остальное. Как вернулась на Землю. Как набрела на этот дом и его синеглазого владельца. Он накормил и даже позволил спать в своей кровати. Где она и находилась в данный момент.
Спрыгнув на пол, оглянулась: мужчина спал. Невозможно не залюбоваться, как лунный свет рисует загадочные узоры на его мускулистой спине. Пусть сейчас не видно, но Соланж прекрасно помнила этот удивительный цвет: почти янтарная кожа, загоревшая на солнце. Но дело прежде всего! И она, прихрамывая уже не так явно, отправилась на кухню, где превратилась в человека. Потянулась, покрутила головой, пытаясь снять напряжение в мышцах, особо сильное после долгого пребывания в личине животного. О, какое блаженство снова стоять на двух лапах… тьфу, ногах!
Пошарив на полках, Соланж нашла миску с яблоками. Взяв самое большое, вышла на улицу. Присев на ступеньку, впилась зубами в сладкий фрукт. С наслаждением съела все, даже семечки — остался один лишь хвостик. Выбросив его в траву, девушка откинулась назад и, облокотившись на ступеньку, посмотрела на звезды, сверкающими бриллиантами рассыпанные по черной скатерти неба. Как им хорошо. Никто их не тревожит. Никто не преследует. Мысли сами собой устремились к проблеме выживания.
Сколько времени Охотникам потребуется, чтобы понять, что Хранительница до сих пор жива? Хорошо еще, что она превратилась только на Земле. Это дало фору в несколько часов. Но достаточно ли этого?
Потеряв ее след у зарослей, Зейн догадается, что она переместилась, и последует за ней на Землю. Он и его люди придут сюда, в этот дом. Сейчас здесь безопасно, и все же задерживаться нельзя. Нужно уходить. Но сперва следует подлечиться, набраться сил. Тем более что этот милый синеглазый мужчина согласен предоставить и заботу, и кров. Она уйдет завтра.
Выставив защитное поле, — вдруг Охотники появятся раньше, чем она рассчитывает? — Соланж вошла в дом. Снова обернувшись кошкой, она тихонько прокралась в спальню. Запрыгнув на кровать, прижалась к мужскому боку, желая побыстрей согреться: на улице было холодно, и она продрогла.
Завтра ночью она уйдет, но у нее есть еще целых двадцать четыре часа, когда можно притворяться обычной кошкой и получать любовь и заботу просто так.
Уже засыпая, она довольно заурчала.

Проснулась Соланж поздно. Спрыгнув на пол, смачно зевнула, потянулась и отправилась на поиски хозяина, удивляясь, как это такой большой мужчина сумел уйти столь тихо, что и ее не потревожил. Он оказался заботливым и не закрыл дверь: иначе обычной кошке ни за что не выбраться, и ждал бы его тогда неприятный сюрприз. На полпути к двери, взгляд сонной гостьи устремился к картине, заинтересовавшей еще с вечера. Она оказалась вырезанной из дерева. И увлекала воображение не только талантливым исполнением, но пейзажем, который выбрал мастер. На переднем фоне разместились еловые и лиственные деревья, чуть дальше небоскребы упрямо тянулись вверх, но их обогнали холмы, а также горные вершины, отчасти покрытые снегом, которые пытались поймать бегущие по небу облака. Казалось, сейчас подует ветер, и они смогут спастись от предательского плена.
Некоторое время кошка любовалась удивительной картиной, а потом проскользнула в широкую щель и направилась в кухню. Сменив облик, утащила одно бисквитное печенье из упаковки — их никто считать не будет, правда? — и уже положила ладонь на дверную ручку... Но так и не повернула.
— Ну что же ты! — прошептала Соланж. Как прикажешь объяснять, где научилась открывать двери? Впрочем, кошка может и промолчать.
Она выглянула в окно и, не заметив никаких свидетелей, приоткрыла дверь. Снова приняв облик животного, выскользнула наружу. Колдовать в таком виде еще ни у кого не получалось, так что если кто и заползет в жилище, то будет вина хозяина, не придумавшего выход для своей питомицы. Махнув для убедительности хвостом, кошка отправилась поиски. Впрочем, особых усилий прилагать не потребовалось. Нежный голос скрипки стал отличным ориентиром.
«Неужели это он играет?» — гадала Соланж, следуя за музыкой, которая привела ее к постройке за домом. Нет, все оказалось прозаичней: мелодия лилась из небольшого приемника на столике. А вот мужчина... он стоял на коленях перед деревянной чуркой и аккуратными движениями срезал тончайшие, почти прозрачные стружки. Он трудился над лицом статуи, и пока еще сложно было сказать, как она будет выглядеть.
Тихонько ступая, кошка вошла в открытую дверь и улеглась на рубашку, брошенную на стул. Убаюканная мелодией, закрыла глаза и заурчала.
Снова пришло видение о том, как исполняет пророчество. В этот раз она успела разглядеть побольше: и пещеру, и свет, лившийся откуда-то сверху; и каменный круг, выдолбленный прямо на полу. Стоило кулону оказаться в магическом кругу, как все линии, точки, завитушки засияли — проявился рисунок, до этого скрытый вековой пылью, затем из круга вырвался столп света.
Вздрогнув, Соланж поморгала и посмотрела на статую. Уже проступали женские черты. Уж не эта ли женщина загнала мастера в глушь? Размышлять о причинах, по которым мужчина искал уединения в горах, столь же безрезультатно, как и пытаться понять, что случится с Хранительницей, когда свет из алтаря поглотит «Сердце ночи». Видение показало помещение, где это должно случиться, не более того. Как без помощи Мии разыскать это место? Она знала все священные места. Может, вернуться за Великой жрицей? Увы, шанс спасти ее в одиночку ничтожно мал. Заплакать бы от безысходности, но кошки не плачут.
Надеясь еще что-нибудь увидеть, Соланж закрыла глаза. Вместо видения ей пришли картины прошлого: Зейн, первая встреча, свидания, невинные объятия. Как и прежде, его ласки дарили наслаждение. Приятное тепло разливалось по телу, заставляя трепетать от удовольствия и предвкушения того, что случится дальше...
Предатель! Подобно яркой вспышке молнии, это слово озарило сознание, а вслед за ним последовал гром, сотрясший все и вся!
Соланж испуганно открыла глаза и увидела перед собой мужское лицо. Полные улыбчивые губы, прямой нос, густые брови над синими глазами. Невозможно не узнать хозяина, приютившего на ночь. Он присел на корточки перед стулом и, глядя на кошку, провел рукой по ее спине. Грому тоже нашлось объяснение: из магнитофона донеслась барабанная дробь.
— Проснулась? — широко улыбнулся мужчина. Соланж лишь моргнула. Он снова с ней разговаривает?
Потом напомнила себе, что ему больше не с кем говорить в этой глуши.
— Если проснулась, слезай. Я ухожу, и мне нужно все здесь запереть. Ты же не хочешь остаться в мастерской до вечера?
Мяукнув, кошка спрыгнула на пол и направилась к двери, по пути покосившись на статую... Лицо, над которым мужчина трудился, уже вполне узнаваемо. Только откуда он знал, как выглядела Азуна? Неужели это случайность? Последние события научили Соланж тому, что все случайное — это чей-то коварный умысел.
— Понравилось? — насмешливо спросил мастер. — И что скажешь? Достойно?
Соланж бросила на него быстрый взгляд и повернулась к статуе. Вот он, знак, что мужчину бросать нельзя. Только бы понять, какое отношение он имеет ко всей этой истории. В обличии кошки этого не выяснишь. Но и сменить облик прямо на глазах человека — тоже не вариант.
Приняв решение, Соланж поспешила прочь из мастерской — в лес, где под прикрытием густой листвы можно снова стать собой. И даже встревоженные окрики мужчины, призывавшего питомицу вернуться, уже не могли ее остановить.
Решив, что ушла достаточно далеко, она вернула себе человеческий облик. Затем сняла мантию, аккуратно сложив ее, спрятала в листве. Кто знает, может, еще выпадет возможность ее забрать. Соланж растрепала волосы и, присев, несколько раз провела подолом по земле, а потом попыталась придать себе вид, будто бездумно продиралась сквозь кустарник — именно это и сделала. Теперь в волосах остались листья, а одежда оказалась местами порванной. Что ж, актриса готова, пора на сцену.
Рассчитав так, чтобы выйти со стороны кухни, Соланж погромче крикнула:
— Есть кто дома?
Она яростно заколотила в дверь, с трудом сдерживая желания просто повернуть ручку. Хозяин не заставил себя долго ждать. Он стоял на пороге, не выходя на улицу и не приглашая войти, и с удивлением смотрел на нежданную гостью. А посмотреть было на что: необычная одежда, пребывавшая в плачевном состоянии, растрепанные волосы и горящие глаза. Соланж внутренне усмехнулась настороженному виду мужчины: с кошкой он вел себя иначе. Чтобы не дать ему опомниться, бросилась в атаку.
— Я так рада, что нашла вас!
— Меня? — он отшатнулся и потянул за собой дверь, но Соланж ее удержала.
— Вас? — переспросила гостья. — Почему вас? Я рада встретить любого человека. Уже полдня иду, а мне попадаются только деревья и кустарники. И вдруг ваш дом! Кстати, меня зовут Надя. — Это имя значилось в поддельных документах, по которым она прилетела в Штаты. — А вас? — Она подняла руку и воскликнула: — Постойте, угадаю. Ник? Точно, ваше имя Ник. Скажите, я угадала?!
— Грег, — некоторой опаской представился мужчина.
— Странно, — пожала плечами Соланж, — вы похожи на Ника. Ну ладно, — она махнула рукой. — Пожалуйста, покормите меня. Я так голодна, что, наверное, и слона бы съела. Как думаете, здесь водятся слоны? — Она огляделась по сторонам, словно надеялась увидеть, как их стадо сейчас появится из леса. — Кстати, а где конкретно мы находимся?
Соланж выжидательно улыбнулась.
— Вы не знаете, где находитесь?
— Отчего же? — Соланж надула губы. — Знаю. Мы в Колорадо. Но где конкретно? Понимаете, я страдаю лунатизмом. Приступов уже давно не было, и я решила немного попутешествовать по стране. Вчера по неосторожности выронила в ручей открытый пузырек с таблетками... и вот я здесь. Без документов, денег и в театральной одежде, которая по чистой случайности осталась у меня в багажнике. А еще понятия не имею, как далеко забрала от своей стоянки. Так вы накормите меня? — Прижав ладонь к возмущенно ворчащему животу, Соланж с мольбой смотрела на потенциального спасителя. Она и правда не отказалась бы поскорее сесть за стол.
— Заходите. — Грег отступил. — У меня запасы почти подошли к концу, но я что-нибудь придумаю. Кстати, вы кошку не видели?
— Кошку? — переспросила Соланж. Подобного вопроса она совсем не ожидала.
— Да, черную. С белым ухом. Пришла вчера, раненая. Я позаботился о ней, накормил. Она даже спать забралась ко мне в кровать, а сегодня вдруг сбежала.
— Вы знаете, что говорят о кошках? Они гуляют сами по себе. А что, думали ее у себя оставить?
Удивившись переживаниям мужчины из-за пропавшей питомицы, Соланж даже забыла о роли уставшей говоруньи.
— Нет, — покачал головой Грег, — просто жалко. Пропадет в лесу. Я собирался отвезти ее в город, там бы ей быстро хозяева нашлись.
Он включил плиту, поставил сковородку. Потом с завидной ловкостью разбил в миску два последних яйца и принялся взбивать.
— Так где вы, говорите, оставили машину? — он поднял глаза на гостью, чинно сидящую за столом.
Она ничего подобного не говорила, но не стала уличать Грега во лжи, а мило улыбнулась и ответила:
— Я просто остановилась на берегу реки.
— А куда ехали?
— Да никуда конкретно, — Соланж пожала плечами. — Просто колесила по стране.
— Как же так можно?
Грег недоуменно смотрел на нее. Затем покачал головой и вылил яйца на сковородку.
— У вас есть телефон?
— Нет, — не оборачиваясь, буркнул мужчина.
Больше он ничего не сказал, лишь пожелал приятного аппетита, когда поставил тарелку с омлетом перед изголодавшейся гостьей. Она быстро расправилась с едой. И тогда на столе появилась чашка с кофе, подсохший хлеб и банка арахисового масла.
Когда Соланж завершила завтрак, Грег сообщил:
— Я планировал съездить за продуктами завтра утром… Нет смысла откладывать поездку. Я только ключи возьму и отправимся.
— А можно мне в ванную? Хоть причешусь?
— Да, конечно. Прямо по коридору и направо.
Соланж едва не сказала, что знает, где ванная, но вовремя прикусила язык. Умывшись и кое-как причесав пальцами волосы, заплела их в косу, размышляя, как задержать Грега хоть на день. Не найдя достойной причины, решила расспросить его во время путешествия.
— Расскажите о себе, — широко улыбаясь, попросила Соланж, когда джип катил по проселочной дороге.
Прищурившись, Грег посмотрел на пассажирку, а потом демонстративно включил радио. Зазвучала классическая музыка, и она могла бы стать отличным аккомпанементом для легкой, ни к чему не принуждающей беседы, но мужчина предпочитал отвечать на вопросы или односложно, или вообще отмалчиваться.
Так что о своем спутнике Соланж узнала крайне мало. Он жил в Денвере, а в дом деда приехал, чтобы отдохнуть от большого города. Среди предков значились индейцы пуэбло, что объясняло цвет кожи и волос, а также необычный разрез глаз.
Когда Соланж спросила, чем он здесь занимается, Грег сделал радио погромче, как бы намекая, что разговор подошел к концу.

Автомобиль остановился у здания с вывеской «Шериф».
— Разве вы не за продуктами приехали? — испугалась Соланж.
Ее страшила отнюдь не предстоящая беседа с представителями правопорядка, а то, что Грег явно намеревался бросить ее тут. А это в ее планы никак не вписывалось.
— Чем раньше начнутся поиски ваших вещей, тем лучше, не так ли?
— Ох, мне как-то не по себе. Вы не побудете со мной? — накрыв ладонь Грега своей, Соланж с мольбой посмотрела ему в глаза.
— Ну, если вам так важно мое присутствие...
— Буду благодарна, — улыбнулась она, отметив для себя, как быстро мужчина поспешил освободить свою руку.
— Тогда пошли.
Он заглушил мотор, достал ключ из замка зажигания и покинул джип, громко хлопнув дверцей. Соланж тоже выбралась на тротуар, мысленно прокручивая историю, которую предстояло рассказать.
Грег открыл дверь, пропуская спутницу в здание, и вошел следом. Навстречу им поднялся молодой безусый парнишка в форме. Такого не сложно обвести вокруг пальца. Но надежды Соланж рассыпались в прах, когда услышала просьбу подождать, потому что шериф вернется через несколько минут. На деле, он появился почти сразу.
— Грегсон?! — удивленно воскликнул шериф. — Не ожидал тебя здесь увидеть. Что-то случилось?
— Брай! — с холодцой кивнул Грег. И непонятно, то ли ему неприятно слышать упоминание собственного имени, то ли дело в собеседнике. — Леди нуждается в твоей помощи.
Шериф повернулся к Соланж и усмехнулся:
— Он не хочет жениться? Мэм, я бы с удовольствием отвел его в церковь под дулом пистолета, но, простите, это не входит в мои обязанности. Мы живем в свободной стране...
— Сэр! — перебила его Соланж. — Может, прежде чем делать выводы, выслушаете меня?
Грег довольно хмыкнул, даже не пытаясь сделать вид, что кашляет.
— Прошу в мой кабинет, — шериф приглашающе махнул в сторону открытой двери и вошел первым.
Кабинет был большим и светлым, возможно потому, что в нем находилось очень мало мебели: массивный стол, на котором среди кучи папок и документов можно разглядеть табличку с надписью «Шериф Карпентер», парочка хлипких стульев и шкаф.
— Рассказывайте, — потребовал шериф.
Соланж представилась и во всех красках поведала о своем вымышленном путешествии, потерянных таблетках, приступе лунатизма и о том, как очнулась в лесу, а потом вышла на дом Грега.
— Прошу вас, найдите мою машину. Там все: документы, деньги, вещи. Вы же отыщите их, правда?
— Конечно, мэм, — уверенно ответил шериф. — Давайте проясним парочку деталей.
Спросить он так ничего и не успел: звонкий собачий лай раздался совсем рядом, буквально за стеной! Соланж вздрогнула и обернулась на плотно прикрытую дверь. Та открылась, и в комнату впорхнула высокая черноволосая брюнетка. Несмотря на внушительный животик, она шла легко, будто и не носила дополнительного груза, и речь не о бумажном пакете в ее руках.
— Грег! — воскликнула она и бросилась к мужчине.
— Роуз! — он обнял женщину крепко, но аккуратно, видно, что помнил о ее состоянии.
Снова послышался задорный собачий лай, и в кабинет ворвался огромный сенбернар — белый с рыжими пятнами, — который тащил на поводке пятилетнюю малышку. Она упиралась, как могла, а потом бросила это бесполезное дело и сама побежала наперегонки с собакой, пытаясь первой добраться до Грега. Он подхватил девчушку и подкинул вверх — она залилась веселым смехом, а вот шериф помрачнел. Соланж тоже не испытывала особой радости, наблюдая такую популярность своего спутника, тем более что и собака терлась о его ногу, умоляя уделить хоть каплю внимания. Грег опустил девочку на пол и, выпрямляясь, погладил пса по голове — никого не обделил.
— Что вы здесь делаете?
— Птичка донесла, что ты в городе. И не один, — женщина с любопытством покосилась на Соланж.
— Роуз, это Надя, она случайно набрела на мой дом сегодня. Надя, это Розалин, моя сестра. А эта маленькая егоза моя племянница Ким.
Сенбернар зычно гавкнул, напоминая о себе. Грег усмехнулся, снова потрепал его по голове.
— Как же я мог про тебя забыть? Это Флипер.
— Называйте меня просто Роуз, — сестра Грега во все глаза смотрела на его спутницу. — Так что с вами случилось?
— У меня был приступ лунатизма, и я потерялась. Вот и хочу, чтобы шериф разыскал то место, где остались мои вещи.
— Я тоже однажды потерялась, и дядя меня нашел, — объявила Ким.
— Так, — объявил шериф, — мне нужно поговорить с мисс Беккер. Попрошу всех покинуть кабинет.
— Брай! — с улыбкой протянула Роуз. Встретив суровый взгляд, кивнула и посмотрела на дочь: — Ким, пошли, не будем мешать папочке работать.
Она взяла дочь за руку, а второй хотела ухватить собаку за ошейник, но сообразила, что все еще держит пакет.
— Милый, мы же тебе сэндвич несли!
— Не стоило беспокоиться, — буркнул шериф. Он поднялся навстречу жене. Приняв из ее рук свой запоздавший обед, в благодарность поцеловал, моментально превратившись из ворчуна во влюбленного мужчину.
Соланж поспешила спрятать улыбку, а Ким закатила глаза — ясно, что это не первый поцелуй родителей, который ей довелось лицезреть, — и подошла к Грегу. Взяв его за руку, попросила:
— Пошли с нами.
— Иди-иди, — напутствовал его шериф.
— Грег, вы ведь не уедете? — встревожилась Соланж. — Мне нужно кое-что вам сказать.
— Хорошо, — вздохнул он, — я дождусь вас.
Соланж не хотела его отпускать, потому что не была уверена, можно ли верить его обещаниям. Выбора у нее не было, и она постаралась побыстрее завершить разговор с шерифом. Тот же, как на зло, придумывал все новые и новые вопросы. Или задавал старые, на которые она, ссылаясь на свою забывчивость, так и не ответила. А вот шериф не терял надежду услышать хоть какую-то дополнительную информацию, поэтому все спрашивал и спрашивал одно и тоже.
— Может, достаточно? — взмолилась Соланж. Она-то прекрасно понимала тщетность их беседы, поскольку никакого автомобиля не было и в помине.
— Пока довольно. — Шериф закрыл блокнот, в котором делал пометки, и поднялся: — Пойдемте, я отвезу вас в гостиницу.
— Э-э-э… В гостиницу?
— Вам же нужно где-то жить. Без денег и документов вы нигде не сможете поселиться, а под мою ответственность комнату вам все же предоставят.
— Спасибо.
Что еще Соланж могла сказать? Лишь поблагодарить за участие.
Едва они покинули кабинет, как Роуз бросилась к ним:
— Милый, давай Надя пока поживет у нас? Ей будет намного удобнее. И я не буду так скучать.
Шериф нахмурился, а потом кивнул:
— Как пожелаешь.
Соланж почувствовала на себе пристальный взгляд, который означал: только попробуй обидеть мою семью, и тебе не поздоровится. Плохих мыслей у нее не было, так что можно и волноваться из-за подозрительности шерифа. К тому же имелись другие поводы для беспокойства.
Оглядевшись, Соланж встревожено спросила:
— А где Грег?
— Он пошел за покупками, а на обратном пути заедет к нам, так что вы обязательно поговорите с моим братом обо всем, что вас так тревожит, — сообщила Роуз. Потом повернулась к мужу: — Милый, удачных поисков. Кстати, на ужин твое любимое мясное рагу, возвращайся поскорее и с хорошими новостями. Ким, вставай, мы уходим. Флип!
И девочка, и собака послушно встали.
— Надя, пойдемте, — Роуз подхватила Соланж под руку и повела к выходу.

Сестра Грега оказалась доброй, милой, понимающей, но до ужаса любопытной. Соланж даже не хотела думать, какие предположения роятся в ее черноволосой голове. А то, что Роуз уже нафантазировала себе всякого, и так понятно. Похоже, решила, что новая знакомая неровно дышит к ее брату, но стесняется в этом признаться. Чтобы выяснить правду, она задавала каверзные вопросы, а также не удержалась от парочки совсем непрозрачных намеков.
Почти час назад Соланж приехала в большой и светлый дом шерифа, расположенный в миле от города. Ей провели экскурсию по дому, выделили современную одежду, и теперь она — в джинсах и рубашке Роуз — сидела на кухне и лущила горох для мясного рагу, которое хозяйка обещала мужу. Каждый раз бросая шелуху на стол, а горошины в миску, гостья прислушивалась, не гудит ли мотор подъезжающей машины.
— Не переживай так, — Роуз даже перестала замешивать тесто для пирога. — Если Грег обещал, он обязательно приедет.
Что-то вспомнив, она вдруг смутилась. Соланж не желала уподобляться хозяйке, которая изводила вопросами, но не удержалась и спросила:
— Когда-то он не сдержал обещание, правда?
— Я мало что знаю о жизни Грега в Денвере. Ну, кроме того, что пишут в газетах.
— В газетах?!
Соланж чуть не выпустила горох из рук.
— Да, он наша местная знаменитость.
— А как его фамилия?
— Фэллер, Грегсон Фэллер.
Даже во Франции он был известен: скульптор, резчик по дереву.
— Так вот, едва лишь в газетах написали, что Грег разорвал помолвку, как он приехал в дедушкин дом, заявив, что устал от города, хочет тишины и одиночества. По правде, когда я тебя первый раз увидела, то решила, что ты его невеста и приехала мириться. Кстати, а мой брат тебе нравится? — Роуз пошла напрямик.
— У меня есть парень.
Ложь, конечно, но до недавних пор это было правдой.
— Я же не сватаю тебя. Просто мне хочется услышать беспристрастное мнение. Все-таки я сестра. И могу ошибаться.
— Отчего же, Грег привлекательный мужчина. — Прежде чем Роуз успела задать очередной провокационный вопрос, сама попросила: — Расскажи, какая кошка пробежала между твоим мужем и Грегом. Или мне показалось?
— Не показалось. Знаешь, Брай и Грег дружили с детства. Брай часто приходил к нам в гости. Он мне нравился, но все мои попытки обратить на себя внимание, вызывали у него лишь смех. — Роуз вздохнула, вспоминая то время. — Он считал меня ребенком. Все изменилось, когда я закончила школу. Мы начали встречаться. Тайком, потому что Брай все не решался признаться во всем Грегу. Потом я забеременела. Брат узнал об этом от медсестры, с которой встречался в то время. Он примчался домой, злой, как черт, и потребовал назвать имя. Мне следовало промолчать, но я была под впечатлением от новости и все рассказала. Грег отправился переговорить с другом.
Роуз замолчала, покосившись на дочь, которая увлеченно рисовала собаку в альбоме, и продолжила, чуть тише:
— Как я потом узнала, он ворвался в полицейский участок и набросился на Брая. Когда их разняли, Грег пригрозил Браю, что если он на мне не женится, то пожалеет. Вечером я рассказала Браю счастливую новость, и он в свою очередь разозлился на Грега из-за того, что тот решил, будто он может бросить своего ребенка. В общем, это давние обиды, которые и выеденного яйца не стоят. С тех пор мой муж и брат не то, чтобы не ладят, но прежней дружбы больше нет. После моей свадьбы Грег укатил в Денвер и возвращался лишь от случая к случаю. Я так надеялась, что мне удастся уговорить Брая сделать первый шаг к перемирию… И мне почти удалось! Если бы не известие о расторгнутой помолвке Грега, — покачала головой Роуз. — Теперь Брай не упускает возможности его подколоть.
Соланж поняла, почему шериф говорил о том, чтобы отвести Грега в церковь под дулом пистолета. Но все это мальчишеские обиды, они когда-нибудь да пройдут, и она решила поддержать Роуз:
— Да, терять надежду не стоит.
— Мам, — протянула Ким, открывая чистый лист в альбоме, — дай мне свой медальон. Я хочу его нарисовать.
— Сейчас, милая, только с тестом закончу.
Кивнув, малышка принялась тыкать в карандаши и беззвучно шевелила губами, молчаливо проговаривая считалку, которая должна была помочь в выборе цвета. Наконец, Роуз сняла медальон — плоский металлический круг на тонкой кожаном шнуре — и положила перед дочерью. Гравировка приковала внимание Соланж, и она не услышала, как к дому подъехал автомобиль.
— Откуда у тебя этот медальон? — она протянула руку, но так и не решилась прикоснуться к знаку Крейна.
— Грег подарил, — ответила Роуз, не глядя на гостью, поскольку в этот момент переливала тесто в форму для выпекания. Выложив сверху нарезанные дольками яблоки и поставив противень в духовку, спросила: — Нравится? Брат сам его сделал. Сказал, что это талисман, и он принесет мне счастье и удачу. Так и случилось. Я замужем за Браем. У нас чудесная дочь. Вот бы еще мои любимые мужчины помирились, было бы замечательно.
Соланж все смотрела и смотрела на медный кружочек, лежащий на столе, мысленно призывая Грега скорей появиться. Вдруг дверь распахнулась, и он вошел. Как тут не поверить, что мысли материальны?
Мужчина положил на стол бумажный пакет.
— Здесь все? — Роуз принялась выкладывать продукты.
— Все по списку.
— Останешься на ужин?
— Будет видно. — Судя по его лицу, оставаться он не собирался, но не хотел уже сейчас расстраивать сестру. — Сейчас я не откажусь от твоего знаменитого чая.
Соланж уже отведала марокканский мятный чай Роуз и пришла в восторг от сочетания мяты, корицы, имбиря, апельсина и лимона. Хозяйка бросилась к холодильнику за кувшином, а Грег повернулся к своей внезапно появившейся обузе.
— Надя, о чем вы хотели поговорить?
Она не сразу нашлась с ответом.
— Поговорите в гостиной, — предложила Роуз, вручая брату стакан холодного чая и деревянную подставку.
— Отовсюду меня гонят, — усмехнулся Грег и направился в гостиную.
Соланж поспешила следом.
— Итак, — сказал мужчина, когда они оказались наедине, — о чем вы хотели поговорить?
Если еще двадцать минут было не вполне ясно, почему судьба привела ее к Грегу, то теперь, стоило увидеть медальон, многое прояснилось.
— Может, перейдем на «ты»? — предложила Соланж.
— Хорошо, — кивнул Грег.
— Роуз показала медальон и сказала, что ты сам его сделал. Этот рисунок… ты не случайно его выбрал, да?
— В кабинете шерифа ты хотела говорить явно не о медальоне. Так о чем?
Ему больше нравилась игра в вопросы, нежели в ответы.
— Я хотела расспросить о статуе. Ее лицо показалось мне знакомым. Кто модель?
— Я создал много статуй. О какой именно речь?
— Та, что в мастерской. В твоем доме в горах.
— Откуда ты о ней знаешь? — прищурился Грег. — Ты же не заходила в мастерскую?
— Какая разница? — пожала плечами Соланж.
— Отвечай!
— Я первая спросила.
— Что за детские игры! — возмутился Грег.
— У тебя есть то, что нужно мне, а у меня — то, что интересует тебя.
— Обмен?
Соланж улыбнулась, позволяя собеседнику думать, будто приняла его условия.
— Она мне приснилась. Женщина, чью статую, как ты говоришь, видела в моей мастерской. Она шла по саду, пряди ее волос трепетали на ветру, подол длинной белой мантия, которую я вначале принял за обычный плащ, колыхался при каждом шаге.
— Эта женщина... что-то говорила? Может, делала?
— Нет, она просто шла.
— Ты не пытался ее окликнуть?
— Это был всего лишь сон.
Даже если он что-то и скрывал, Соланж не думала, что это могло ей чем-то помочь. Тогда как другая загадка могла пролить свет на тайну уничтожения «Сердца ночи».
— Расскажи о медальоне.
— Мой дед — потомственный шаман племени пуэбло. Конечно, его обязанности не шли ни в какое сравнение с тем, что приходилось делать его деду и прадеду, но и он кое-что умел и знал. Среди прочих тайн и легенд, которые я получил в наследство, была история о человеке, который приходил по серебряной реке. И мог творить магию, недоступную даже шаманам. Крейн, так его звали, попросил отвести его в труднодоступную пещеру, поскольку хотел оставить в ней часть своих сил. В награду за помощь он разрешил шаманам черпать энергию из этого источника.
— Ты был в той пещере, не так ли? Не нужно лгать, я все равно не поверю, — усмехнулась Соланж — Иначе откуда на медальоне символы с алтаря?
— Как ты?.. — Грег нахмурился. — Не страдаешь ты лунатизмом, правда? И нет никакой потерянной машины и брошенной стоянки. — Помолчав, он спросил: — Ты пришла по серебряной реке?
— Я всю жизнь прожила на Земле и такой же человек, как и ты. — Хотя в последнем она определенно слукавила. — Отведешь меня в ту пещеру?
— Зачем мне это делать?
— Потому что я об этом прошу. — Грег насмешливо усмехнулся. Соланж склонила голову на бок. — Ладно, пойдем другим путем. За мной гонятся очень нехорошие люди, они буквально идут по моему следу. Чем дольше я буду находиться в этом городе, чем больше вероятность, что меня поймают. По-твоему, как долго я смогу продержаться, прежде чем расскажу, что ты знаешь о пещере? И они не остановятся ни перед чем, лишь бы вырвать правду у тебя. — Соланж покосилась на фотографии Роуз, Брая и Ким, которые выстроились в ряд на камине.
Неприятно было опускаться до шантажа, но иного способа уговорить Грега она не видела.
— Не смейте угрожать моей семье!
— Я просто сказала, что может произойти, если, конечно, мне не удастся попасть в пещеру Крейна. Как можно скорее, — добавила она.
Грег стиснул зубы: желваки перекатывались под кожей. Наконец, проскрежетал:
— А если я отведу тебя туда?
— Тогда все закончится, и мой враг отзовет своих цепных псов.
Соланж не знала, исчезнет ли опасность вместе с «Сердцем ночи», но очень на это надеялась.
— Что мешает мне сдать тебя шерифу?
— Ты не станешь рисковать безопасностью своей семьей.
— Хорошо, я отведу тебя туда, — кивнул Грег. Вставать он не спешил. — Прежде скажи, откуда ты знаешь о моей последней работе?
— Я расскажу, когда мы окажемся в пещере.
— Почему я должен тебе верить? Один раз ты уже обманула.
— Что помешает тебе отказаться от обязанностей проводника? У меня будет хоть какая-то гарантия — твое любопытство. Поверь, моя тайна стоит того, чтобы выполнить свое обещание.
— Тогда не будем откладывать.
Грег встал.
— Роуз была очень добра и поделилась своей одеждой, но для похода в горы мне потребуется еще парочка вещей. Не одолжишь денег?
— Ну ты и наглая! — усмехнулся мужчина.
— У меня просто нет другого выбора, — извиняюще улыбнулась Соланж. — Так одолжишь? Еще мне нужно сделать один звонок, только не из этого дома.
— Роуз соберет тебе свое снаряжение. Это упростит сборы. По дороге заедем в лавку Томпсона, купим недостающее. Там и позвонишь.

Час спустя, посетив магазин и сообщив шерифу, что потерпевшая вспомнила, где оставила машину, Соланж и Грег покинули город. Мужчина предпочитал молчать, хотя время от времени бросал на пассажирку хмурые взгляды. Вначале она опасалась, что он остановится на обочине и попросту высадит ее, потом успокоилась, — похоже, Грег все-таки привык выполнять свои обещания — и принялась обдумывать ситуацию.
Дозвониться главе ковена из Остина не получилось. Пришлось оставить на автоответчике путанное — неизвестно, что Линнет знала о другом мире, — сообщение о нападении Охотников, пропавшей Мие и собственном бедственном положении — без денег и документов. Также Соланж пообещала перезвонить через пару дней.
Отсутствие поддержки со стороны сестер угнетало, но искать кого-то еще не было ни времени, ни возможности: это единственный номер телефона, что удалось выудить из информации, которой поделилась Миа во время ритуала. Был соблазн позвонить в собственный ковен. А смысл? Помощь нужна здесь, а родные очень далеко.
Мысли сами собой устремились к Зейну. Вспомнив о возлюбленном, Соланж снова и снова спрашивала себя, как он оказался в стане врага? Его завербовали до их встречи или после?
Сколько ни закрывай глаза на правду, когда-нибудь нужно будет ее признать. Способности Зейна указывали, что второй вариант более реалистичен. Парень мастерски изображал любовь, а она, как дурочка, попалась в его сети. Почему не разглядела его истинную сущность? Была слепа или так хотела любить, что не замечала всего остального?
А если она могла все предотвратить? Достаточно лишь раз трезво взглянуть на того, кто находился рядом?
Защипало глаза, и Соланж поспешно зажмурилась, пытаясь сдержать слезы отчаяния.
— Неужели все так ужасно? — спросил Грег.
— Что именно?
— У тебя такой вид, будто куда ни пойди, всюду будет мат. Тебе бы радоваться, что попадешь в столь желанную для себя пещеру, но радости я как раз и не наблюдаю.
Соланж уже собиралась сказать, что вовсе не знает, поможет ли ей визит в пещеру Крейна, однако сдержалась, вспомнив, почему Грег согласился стать проводником.
— Не хочешь говорить, — понимающе кивнул он. — Поверь, две головы лучше, чем одна. Расскажи, может, и я что полезное посоветую.
Грег говорил так участливо, смотрел так обещающе, и Соланж едва не поддалась на его уговоры. Доверять кому-либо — особенно мужчинам! — слишком опасно и болезненно.
— Хороший ход, — усмехнулась она. — Ты все узнаешь, когда я попаду в пещеру. Не раньше.
— Твое право, — пожал плечами Грег. — Просто запомни: я всегда готов выслушать.
Соланж покосилась на него: он смотрел вперед, такой сосредоточенный на дороге, такой мужественный и красивый. Красивый? Соланж изумленно моргнула. Откуда подобные мысли? Это все общение с Роуз, которая без устали пела дифирамбы брату. Дабы не поддаваться соблазну, лучше смотреть в окно.
И это оказалось правильным решением: лишь понаблюдав за проносящимся мимо пейзажем, Соланж поняла, куда они едут.
— Почему мы возвращаемся к тебе домой?!
— Мне нужно забрать свое снаряжение.
— Да. Да, конечно, — пробормотала Соланж. Она не подумала об этом. Меж тем тревога не утихала, ведь они добровольно шли навстречу врагу. — Как далеко находится пещера?
— Пусть и у меня останутся секреты, — хмыкнул мужчина.
Соланж закусила губу. Что ж не везет-то так! Сначала Миа утаивала маршрут, теперь Грег. Просто напасть какая-то.

Когда джип притормозил у дома Грега, Соланж вызвалась помочь с покупками, желая таким образом ускорить отъезд. Она разбирала пакеты и в последнем обнаружила упаковку сухого кошачьего корма. Неужели Грег надеялся, что его питомица вернется? Как мило! Похоже, он именно такой, каким кажется: добрый, честный и альтруист. Хотелось верить, но с опасениями не так легко справиться. Они вспыхнули с новой силой, стоило Грегу заявить, что в путь они отправятся утром.
Соланж понимала, что еще час-другой и наступит ночь, а в темноте идти опасно. Не меньшая опасность грозит, если остаться здесь. Чтобы переубедить проводника, придется рассказать всю правду. Она этого делать не собиралась и лишь бессильно смотрела на закрывшуюся за Грегом дверь: он отправился в мастерскую.
Кое-как справившись с эмоциями, Соланж отправилась на разведку. А заодно и собиралась обновить охранные заклинания: дополнительная защита не помешает.
Лишь вернувшись в домик, девушка сообразила, что ночь они с Грегом снова проведут наедине. В прошлый раз она была кошкой, а сейчас...
Все оказалось прилично. После ужина — приготовленного на скорую руку бургера и консервированной фасоли в томатном соке по-мексикански — хозяин великодушно уступил свою спальню гостье, а себе собирался постелить на диване. Она не оценила эту любезность. Ночевать в кровати Грега казалось не самым лучшим решением. Да и лучше находиться поближе к выходу: вдруг нагрянут незваные гости.
Соланж предполагала, что не уснет. И дело не только в неудобной постели, но и в беспокойстве из-за преследователей. Они уже давно должны были появиться. Их отсутствие могло значить одно: готовится что-то серьезное.
Но сон сморил ее, едва лишь голова коснулась подушки. Ни сны, ни видения не тревожили этой ночью.

— Просыпайся, — тихий голос и легкое прикосновение к плечу.
— А? — Соланж открыла глаза. Темно, и она никак не могла узнать темную фигуру над собой.
— Вставай! — приказал Грег и направился к единственному яркому пятну — дверному проему, через который лился свет из коридора.
— Вчера не мог предупредить, что мы поднимемся ни свет ни заря? — проворчала Соланж.
Она потерла глаза, зевнула и встала. Было прохладно, и девушка, закутавшись в одеяло, пошлепала в ванную комнату.
Десять минут спустя зашла на кухню. Кофе и завтрак на столе, а у дверей уже собранный рюкзак Грега. Ясно, что он не в первый раз отправляется в поход.
— Когда ты все успел?
Мужчина усмехнулся и пригубил ароматный кофе.
Соланж села за стол. Аппетита не было, но она заставила себя съесть все, что лежало на тарелке. Неизвестно, когда в следующий раз доведется покушать, поэтому следовало подкрепиться.
Двадцать минут спустя она закинула рюкзак Роуз на плечо и вышла из домика. Ожидая, пока Грег, у которого рюкзак оказался еще больше, закроет дверь, смотрела на порозовевший край неба. Рассвет. Как вдруг воздух разрезал протяжный вой. Вздрогнув, Соланж повернулась на звук. Она долго вглядывалась в лесную чащу, словно пыталась увидеть тех, кто нарушил утреннюю тишину.
— Что, боишься собак?
Это было бы логично, учитывая ее вторую сущность. Подобного не случилось даже после встречи с Охотниками. Хотя страх присутствовал: пугали не животные, а люди, которые скрывались под их личиной.
— Нет, — покачала головой Соланж, — я решила, что это волки. Странно слышать собак так далеко от жилища людей. Пойдем?
Не стоило терять драгоценную фору, даже если это обычные животные; если же преследователи — и подавно.
Грег надел рюкзак и зашагал вперед. Следуя за мужчиной, Соланж вслушивалась, не раздастся ли снова собачий лай. Лишь ветер шумел в кронах деревьев да стрекотал потерявшийся кузнечик.

Четыре часа спустя Грег решил устроить привал. Соланж устало опустилась на поваленную сосну и достала из рюкзака бутылку с водой. Утолив жажду, поинтересовалась:
— Может, нам следовало отправиться на машине?
— Пешком будет быстрее.
Соланж только вздохнула. Когда прозвучал приказ отправляться, вздохнула еще раз и послушно поднялась.
Потом был еще один привал — уже не пять, двадцать минут — во время которого путники перекусили и даже немного подремали.
— Долго еще идти? — спросила Соланж, когда Грег заявил, что отдых закончился.
— Почти пришли.
Мужчина бодро шагал вперед, будто и не было этой утомительной прогулки по лесу, а Соланж уже порядком устала. Грег не обманул, и вскоре они вышли ко входу в пещеру.
Когда раздался собачий лай, девушка схватила спутника за руку:
— Пошли быстрей!
Он же, напротив, никуда не спешил.
— Давай передохнем.
— Мы недавно отдыхали. Пошли!
— Э нет! — Грег снял рюкзак и сел на ближайший валун. — Поговорим?
— О чем?!
— Ты вдруг так заторопилась. С чего бы это?
Прищурившись, Соланж оглядела мужчину: такой невозмутимый и в то же время пышущий самодовольством. Он понимал, что у нее нет иного выхода, как уступить его требованиям.
— Хорошо! Нас преследуют. И каждая секунда промедления может обернуться катастрофой. Так что вставай! Нам нужно идти.
— Кто преследует?
Он словно не слышал ее слов. Соланж поджала губы.
— Ладно, другой вопрос. Как ты узнала о своих мифических преследователях?
— Ты слышал, как лают собаки? — Она с тревогой посмотрела в сторону леса. — Я думала, это случайность. Нет, это напоминание, что как бы я ни бежала, где бы ни пряталась, меня всюду настигнут.
Не стоило большого труда разглядеть скептицизм на лице Грега.
— Да, определенно, нужно спешить, — усмехнулся он. Вот только вставать не торопился.
— Пошли!
— Прежде ты расскажешь, что преследователи от тебя хотят.
Соланж оглянулась на вход: пещера совсем рядом, но недостижима, ведь проводник решил изменить условия их соглашения. Поскольку дорогу самой не найти, придется уступить.
— Им нужен этот кулон.
Она расстегнула рубашку и, потянув за цепочку, достала «Сердце ночи». Солнечный луч тут же приласкал черные грани бриллианта.
— Ты его украла?
— Это они хотят его украсть! — возмутилась Соланж, торопливо пряча свое сокровище. — А я его оберегаю.
— Кто именно они? — Грег снова задал вопрос, на который так и не получил ответ минуту назад.
— Так ли это важно сейчас?
Почему-то тишина пугала еще больше, чем собачий лай.
— Зачем тебе пещера? — не унимался Грег.
— Я надеюсь, что там смогу спрятать камень. Обещаю, после всего отвечу на любые вопросы, если ты еще захочешь что-то узнать. Не раньше! — отрезала Соланж
Не моргая, она смотрела в глаза мужчины. Игра характеров, от которой зависело многое.
— Договорились, — кивнул он и запустил руку в рюкзак за светодиодными палочками.
Мысленно отсчитывая секунды пока мужчина соизволит подняться, Соланж опять повернулась к лесу. От увиденного ее глаза испуганно расширились, в них мелькнуло отчаяние, а она сама выругалась по-французски.
— А теперь на английском, пожалуйста, — попросил Грег, все еще не поднимая взгляд от рюкзака.
— Смотри! — она махнула рукой, указывая появившихся на опушке собак.
— Вот уж и правда!
Собаки, грозно рыча, устремились вперед. Не закрывая рюкзак, Грег закинул его на плечо.
— Внутрь!
Соланж не стала спорить и забежала в пещеру, но, не сделав и нескольких шагов, остановилась.
— Что случилось? — оглянулся Грег.
— Помолчи!
Закрыв глаза, чтобы не наблюдать за приближением врагов, Соланж шептала заклинание, чтобы запечатать вход. Почувствовав, как загустел воздух, открыла глаза. Словно через толстое бутылочное стекло она смотрела на суетливые метания собак, которые не могли попасть в пещеру. Когда они превратились в людей, послышались красочные ругательства Грега, ошеломленного сим необычным представлением. Соланж даже не обернулась, поскольку не могла отвести глаз от Зейна. Сердце все еще болело: от любви, предательства, обмана.
— Я хочу знать, наша встреча была случайной, или ты все подстроил? — на французском спросила она.
— Разве ты еще не поняла, что в нашей жизни нет ничего случайного?
— Тогда почему не убить меня? Зачем Яниса позволила завладеть «Сердцем ночи»? Оно дало мне силы, чтобы противостоять вам.
Зейн молча отступил и бросил огненный шар. Стена выдержала.
— Теперь со мной не так легко справиться, — сообщила бывшему возлюбленному Соланж. — Так что вы совершили ошибку.
— Полагаешь? — переспросил он.
— Определенно!
Губы Зейна растянулись в насмешливой ухмылке. Он развел руки в стороны и начал бормотать заклинание, так быстро и тихо, что не разобрать.
Уверенная в собственной непобедимости, Соланж беспечно наблюдала за происходящим, и то, что произошло дальше, стало для нее неприятным сюрпризом: кулон со всей силы устремился вперед. Едва устояв на ногах во время этого рывка, она упиралась в невидимую стену, пытаясь освободиться, но тщетно.
— Думаешь, выиграла? — женским голосом заговорил Зейн, черты его лица изменились, казалось, что это не он сейчас говорит, а Яниса. — Победа будет за мной!
Жуткий смех огласил окрестности. Соланж даже перестала бороться с притяжением, как вдруг оно исчезло. Иначе и не объяснить, почему Грег сумел оттянуть ее от стены. Он потащил спутницу за собой — нет, она не артачилась, просто пребывала в шоке от ментального нападения, а потому шла безвольно, спотыкаясь о камни.
— Беги, Сола, беги! — прокричал им в след Зейн. И опять рассмеялся. Эхо умножило звук, он рассыпался в многоголосье и словно пытался догнать беглецов.
Каменный проход петлял, делился на два, порой на три рукава — они плутали в этом мрачном лабиринте, пока преследователи остались далеко позади. Грег остановился.
— Что это еще за чертовщина была?!
— Моя реальность, — вздохнула Соланж.
— Давай без лирики, ладно?
— Это магия.
Грег верил ее словам и в то же время не верил. Магия — это ловкость рук и доверчивость зрителей. В реальной жизни ничего подобного не существует. Но нет, глаза не обманывали. Как сказала Надя... Тут он вспомнил, что ее называли иначе.
— Ты не Надя, не так ли?
— В Штаты я прилетела под этим именем, но...
— Но? — поторопил Грег.
— Меня зовут Соланж Лабонте. Я жила во Франции и даже не подозревала, как далеко меня забросит судьба. — Еще дальше, чем можно было представить, ведь никто не мечтает о путешествии в другую вселенную. Пытаясь сбросить апатию, которая нахлынула после встречи с Янисой, Соланж тряхнула головой. — Пошли. Не знаю, сколько атак Зейна выдержит моя стена.
— Тоже магия? — переспросил Грег. И поспешно добавил: — Не важно! Пошли.
Он зажег еще одну светодиодную палочку, вручил ее Соланж и устремился вперед.

Последней преградой на пути к пещере стал узкий карниз. С рюкзаком за плечами не так уж легко по нему идти, но и бросать снаряжение не хотелось. В качестве страховки Грег связал себя и Соланж небольшой — около десяти футов — веревкой.
Вскоре стало ясно, что лучше бы оставить поклажу, но не возвращаться же теперь. Еще шаг. Еще... Оставалось совсем немного, как Соланж вдруг оступилась. Она готова была поклясться, что почувствовала легкий толчок в плечо. Когда падаешь, не представляя, что тебя ожидает внизу, не так уж, что этому послужило причиной. А когда падение закончилось, — страховка сделала свое дело — остается только возносить мольбы, что осталась в живых.
— Сбрось рюкзак! — крикнул Грег, уже сошедший с карниза и прилагавший все усилия, чтобы удержаться и не полететь следом за Соланж.
Но не так легко выполнить этот приказ, когда вцепилась в крошечные выступы, а в голове пульсировали совсем другие команды: «Держись! Не отпускай!»
— Снимай!
Перепуганная упрямица покачала головой — едва заметно, поскольку боялась лишний раз пошевелиться.
— Тогда поднимайся! — приказал Грег. Потом добавил уже мягче: — Ну же, милая. Все будет хорошо. Давай потихоньку поднимайся. Найди точку опоры и подтягивайся.
Альтернатива не так уж хороша, но все же лучше, чем просто висеть над пропастью. Напрягая вспотевшие пальцы, Соланж держалась за выступы и медленно подняла правую ногу чуть повыше, на ощупь пытаясь отыскать пусть даже крошечную выемку в отвесной стене. Когда удалось, облегченно вздохнула, словно совершила один из подвигов Геракла. Вот только на пути к спасению их оставалось много больше, чем двенадцать. Подтянуться к другому выступу оказалось очень сложно: рюкзак тянул вниз. Без помощи Грега, который изо всех сил тянул веревку, ничего бы не получилось.
Соланж двигалась с черепашьей скоростью. Было тяжело. Лямки рюкзака до боли врезались в плечи. Мышцы сводило судорогой напряжения. В какой-то момент даже появилось желание бросить все, но уверенный мужской баритон, подбадривавший и хваливший за успехи, не позволил сдаться. И она продолжала подниматься — через себя, через «не могу» и бессилие. Выбравшись наверх, расплакалась. От радости и облегчения.
— Ш-ш-ш! — бормотал Грег, пальцами вытирая слезы на ее щеках. — Все хорошо, ну, все хорошо же!
А потом обнял Соланж и принялся укачивать, будто маленького ребенка.
Так уютно и спокойно в его объятиях, кажется, что и не было этих ужасных минут балансирования между жизнью и смертью. Осознав, что крепко прижимается к мужчине, Соланж заставила себя успокоиться и отступила на шаг.
— Спасибо, — сказала она. Стыдясь истерики, робко улыбнулась. — Ты спас мне жизнь.
Пусть в запасе оставалось еще несколько, это ничуть не изменяло того факта, что умирать не хотелось, — ни сейчас, ни в будущем.
— На моем месте так поступил бы каждый, — ответил Грег.
Соланж застыла, вспомнив, как нечто похожее говорил Зейн. Как давно это было. Она силилась что-то сказать, но слова благодарности застряли в горле.
Грег тоже не спешил прерывать молчание. Он вглядывался в темный коридор, словно пытаясь увидеть хоть кого-то. Наконец, предложил:
— Если ты в порядке, тогда пошли.
— Хорошо, — кивнула Соланж, хотя дрожь все еще пробегала по мышцам. — Долго еще?
— Почти пришли.
Если бы кто засекал время, то сказал бы, что они управились за семь с половиной минут, да только на часы никто не смотрел.
— Вот мы и на месте, — объявил Грег.
Впрочем, Соланж и сама это поняла, когда узкий темный коридор сменила просторная пещера. По обе стороны от входа высились причудливые сталагмиты, напоминавшие застывших стражей, которые оживут, стоит кому-нибудь прийти в пещеру со злыми намерениями. В потолке было небольшое отверстие — то ли трещина, то ли специально сделали некое подобие окна, через которое и проникал свет. Лишь запрокинув голову, Соланж увидела, что с потолка свисают конусообразные выступы — и только над входом. Несколько секунд она смотрела на них, задумавшись над причиной их появления. Ничего подобного по дороге сюда не попадалось. А потом махнула на это рукой: были дела и поважней.
Пробежавшись взглядом по ритуальным знакам на стенах, она устремилась к алтарю. Бросив рюкзак на землю, сняла «Сердце ночи» и опустилась на колени. Бережно положив кулон на каменный круг, затаила дыхание...
— Не думала же ты, что все окажется так просто?
Соланж резко повернулась на этот насмешливый голос: у входа в пещеру стоял Зейн, четверо сопровождавших магов маячили у него за спиной.
— Просто?
— Сола, святая наивность, — казалось, Зейн не в силах сдержать ни издевку, ни самодовольство. — Ты так надеялась, что придешь сюда, положишь камень, и все закончится.
Он поцокал языком.
— Все закончится, но не так, как тебе хотелось бы.
Соланж встала, желая говорить с мужчиной на равных.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты будешь последней Хранительницей. Начнется новая эра. Исчезнет даже упоминание об Азуне, потому что взойдет новая звезда. Даже жаль, что тебе не суждено увидеть. — Зейн смотрел с жалостью. — А теперь отдай мне кулон.
— Размечтался! — Соланж вскинула руку, направляя энергетическую волну. По крайней мере, попыталась, но безрезультатно.
— Магия не действует в Храме Крейна, — с довольной усмешкой сообщил Зейн. И достал пистолет. — Будь хорошей девочкой, отдай мне «Сердце ночи».
Краем глаза заметив мелькнувшую тень между сталагмитами, Соланж поняла, что это Грег пробирается к проходу. Решив тянуть время, кивнула:
— Хорошо.
Она подобрала кулон, хотя отдавать не спешила.
— Прежде скажи, почему я все еще жива? Прошу, мне очень интересно.
— Что ж, тайны больше нет. Яниса не знала, где находится алтарь, лишь тебе было суждено его найти. Пророчество сделало тебя опасной для нас, и оно же сохранило тебе жизнь. Хоть и ненадолго. А теперь давай мне кулон!
— Можно еще один вопрос? Прошу, мне важно знать.
— Последний.
— Ты любил меня? Хоть капельку?
Зейн откинул голову назад и рассмеялся. В эту секунду Грег выскочил из тени и выбил пистолет из его руки. Завязалась драка.
Без магии Соланж не многое могла сделать, но остаться сторонним наблюдателем, не помочь Грегу, когда он сражался, в том числе и за ее жизнь, не позволяла совесть. Девушка надела кулон, спрятала его под рубашку и, подхватив с земли первый попавшийся камень, бросилась в гущу сражения.
Не сделала она и двух шагов, как раздался выстрел. Его подхватило эхо. В воздухе запахло порохом.
— Идиот! — прохрипел Зейн, уставившись на своего подчиненного.
Соланж перевела взгляд с мужчины, который держал пистолет, на расползающееся темное пятно на груди. Не верилось, что это снова произошло, однако доказательство перед глазами. Пытаясь остановить кровь, прижала пальцы к ране. В унисон бьющемуся сердцу густая теплая жидкость продолжала вытекать пульсирующими толчками.
«Сердце ночи», это оно принесло смерть, и уже не первую. Желая сорвать проклятый кулон со своей шеи, Соланж обхватила бриллиант окровавленными пальцами, и он изнутри засиял слабым голубым светом.
О, вот каков он, недостающий элемент!
На подгибающих ногах Хранительница двинулась к алтарю.
— Остановите ее! — пытаясь вырваться из хватки Грега, прорычал Зейн.
Кто-то из его приспешников попытался остановить Соланж, но отлетел прочь, едва лишь она прикоснулась к нему. Кровь усилила связь между нею и «Сердцем ночи», и она черпала энергию из камня, став достаточно сильной, чтобы нарушить давний запрет Крейна на магию в его святилище. Ощущение власти пьянило. Сколько всего можно совершить...
Тряхнув головой, она сняла кулон и едва устояла на ногах, ощутив невероятную слабость. С трудом опустившись на колени, положила его на алтарь. В тот же миг все линии, точки, завитушки, выдолбленные на абсолютно ровном каменном полу, до этого припорошенные пылью, обозначились слабым голубым сиянием. Из круга вырвался столп света, заставляя зажмуриться всех и каждого. Когда кулон исчез, то пропал и свет. А вслед за ним померкло и сознание Соланж. Тихий шепот нес успокоение и благодать: «Пророчество исполнилось. Исполнилось. Исполнилось...»
Может, то и не шепот был, а последние мысли Хранительницы?